— Учли ли вы, Иван Михайлович, что с вас не снимается моральная ответственность за двинское направление? Да еще вы берете на себя такую ответственность за судьбу самого угрожаемого участка фронта?
Конечно, в глубине души оставалось у меня тяжелое чувство: в самом деле, участок 6-й гвардейской армии остается за мной, а нам надо уходить от него за 100–110 километров, в самое пекло, с ходу вступить в бой с танками противника…
Я ответил:
— Товарищ командующий, я и Военный совет армии, присутствующие на нем командиры прекрасно понимаем, что прорыв противника на елгавском направлении, где он собрал большие силы, не мог бы обойтись без опасности для шестой гвардейской армии и всего фронта.
Еще некоторое время И. X. Баграмян посидел над картой, а потом сказал:
— Да, положение пятьдесят первой армии очень тяжелое… Хорошо, ваше решение я утверждаю.
— В какой район выйти, к какому времени, на какой рубеж?
— Вы должны занять оборону на подступах к Елгаве по линии Добеле, Жагаре по фронту пятьдесят километров и во взаимодействии с частями пятьдесят первой армии разгромить врага. Шестая гвардейская армия, товарищ Чистяков, имеет большой опыт скоростных переходов ночью, и вы хорошо умеете незаметно для противника сосредоточиваться в новом районе. Я надеюсь, что и тут вы не подведете. Противник ни в коем случае не должен обнаружить, что из района Даугавпилса снимаются войска и куда-то уходят. И главное, самое главное, чтобы не узнал он направления движения, не определил состава группировки и не разгадал наших замыслов.
В конце разговора Иван Христофорович добавил:
— Учтите и то, что совершить это надо, как говорят конники, галопом.
— Я не конник, но можете надеяться, товарищ командующий, что пехота совершит этот марш не хуже, а лучше, чем конники…
— Ну, если так, желаю успеха!
Началась кропотливая творческая работа штабов, командиров и политработников по обеспечению своевременного и скрытного отвода войск с рубежа обороны в тыл. Чтобы выполнить успешно такую сложную задачу — снять войска ночью, пустить их на марш по незнакомой местности, необходимо было прежде всего иметь очень хороший, сплоченный коллектив штабов и командиров, которые знают друг друга не один год, чтобы с полуслова боец понимал командира, а командир бойца.
К ночи 27 августа начальник инженерных войск генерал Е. И. Кулинич наметил колонные пути и дал конкретные указания, где необходимо построить новые мосты, где починить старые. И хотя раньше он доказывал, что это невозможно сделать за ночь, так как саперы предельно устали, спят на ходу, все было исполнено в срок.
Рано утром 28 августа я доложил командующему фронтом И. X. Баграмяну:
— Войска шестой гвардейской армии, кроме двадцать второго гвардейского стрелкового корпуса, с рубежа обороны выведены и находятся на марше в указанный район. Во время смены войск противник активных действий не предпринимал. Очевидно, нам опять удалось обмануть его.
— Молодцы, гвардия! Ваша армия нужна нам под Елгавой, Добеле и Жагаре как воздух. Поторапливайтесь только, а то там у командарма пятьдесят первой дела складываются не очень хорошо.
— Товарищ командующий, я бы рад быть сегодня в указанном районе, но вы видите, какие дожди, к несчастью, пошли. Дороги совсем развезло. Но и при таких условиях армия через три ночи будет на месте.
Уже с утра 29 августа передовые части нашей армии начали встречаться с частями противника. Мы с боями выходили на указанный рубеж, где быстро устанавливали взаимодействие с левым и правым соседями, 2-й гвардейской и 51-й армиями.
На узком участке фронта вдоль шоссе на Елгаву и Шяуляй гитлеровцы ввели против нас в бой более 150 танков, 60 самоходных орудий и более 50 бронетранспортеров. Наши гвардейцы только-только успели занять оборону и вырыть окопы для стрельбы лежа. Со своего НП я увидел, как головной танк с моста сделал два выстрела в сторону наших позиций, но ответа не последовало. Танки осторожно двинулись вперед по дороге, и через минуту послышались сильные взрывы. Несколько танков подорвалось, но остальные продолжали двигаться вперед. Еще чуть-чуть… ближе… и вот уже буквально стена огня встала перед ними. К исходу первого дня боя, несмотря на многократные атаки танков и воздействие авиации, мы не отошли со своих плохо подготовленных рубежей. Вечером я доложил командующему фронтом И. X. Баграмяну: