Под прикрытием нашего ружейно-пулеметного огня смелый разведчик ползком, по-пластунски, незаметно для противника подобрался метров на 8–10 к дзоту. Бросок противотанковой гранаты, затем другой, третий! Все услышали сильные взрывы. Пулемет замолчал. Путь батальону был открыт.
В этом бою Н. В. Дроздов был ранен, и вечером я заехал в медсанбат, где лежал отважный воин. Вручил герою орден Славы, пожелал скорейшего выздоровления. Н. В. Дроздов стал первым кавалером ордена Славы в 25-й армии.
В оперативной сводке советского командования за 9 августа говорилось:
«В Приморье наши войска, сломив сильное сопротивление противника, прорвали железобетонную оборонительную полосу японцев и в течение 9 августа продвинулись на 15 километров».
Так закончился первый день наступления.
10 августа командир 39-го корпуса генерал А. М. Морозов доложил, что части корпуса очистили город Дуннин. Все наши опасения, что войска корпуса будут задержаны перед Дуннином подошедшими резервами, отпали. Мы вздохнули с облегчением. Да, видимо, командующий 3-й японской армией полностью потерял управление. Резервы полевых войск не успели сосредоточиться в Дуннине, да и не было перед ним минных полей, как оказалось.
После доклада генерала Морозова я с членом Военного совета Н. Г. Лебедевым, генералом Г. А. Макаровым и небольшой группой офицеров штаба армии на машинах покатили в Дуннин. Мы увидели пыльные узкие улицы, дома-мазанки из картона, бедность, запустение. В городе еще слышалась пулеметная стрельба, разрывы снарядов и ручных гранат. Очевидно, наши части выбивали из подвалов и погребов засевших там самураев.
Через некоторое время робко начали к нам подходить местные жители. Никогда еще не доводилось нам видеть такой ужасающей бедности! Люди предельно исхудалые, одеты в какие-то рубища, кое-как прикрывающие тело. За спиной женщин привязаны полотнищем дети. Видно только, как их черные головенки болтаются в такт шагам матерей.
Кругом черно от мух, нечистоты выливаются прямо на улицу. Дали нам попить воды, так отдували от стакана мух, чтоб сделать глоток…
Местные жители рассказали нам, что японцы в панике бежали из города, особенно когда появились танки. «Хорошо, хорошо, шанго, шанго», — повторяли они.
На площади находилось полицейское управление. Мы заглянули в этот дом. На столе в комнате начальника мы увидели завтрак, который так и остался нетронутым. Тут же висел мундир с погонами майора. В другой комнате на столе лежал портсигар и книга записей на японском языке. В сейфах оказались все документы.
В целости остались склады с продовольствием и вооружением. Отступая в панике, противник не успел даже поджечь склады с горючим.
Я приказал командиру 40-й дивизии полковнику Цыпленкову до прихода наших тылов все склады взять под свою охрану.
Пришлось нам здесь впервые заняться делом, которого мы в 6-й гвардейской армии не знали на западе: организовать комендатуры, через которые можно было бы осуществлять помощь местному населению, следить за порядком. На западе после нашего ухода вперед всем этим занимались подошедшие местные власти.
Начальнику штаба армии Валентину Антоновичу Пеньковскому пришлось написать специальную инструкцию об обязанностях комендатур.
Надо сказать, что если в центре города было хоть какое-то жилье, то на окраинах, куда мы поехали к пограничной вышке, мы увидели полное запустение. Домишки развалились, дворы заросли полынью, лопухами. Улицы похожи на запущенный огород. Японцы выгнали из Дуннина, как из пограничного города, большинство жителей.
Наблюдатель доложил нам, что час назад он увидел, как по тропинке к вышке идут два китайца и машут красными флажками. На ломаном русском языке один из них сказал, что сзади по тропе идут два японца со связанными руками. Их сопровождает несколько местных жителей. Переодетые в гражданское платье японцы стреляли по советским офицерам. Их обнаружила десятилетняя китайская девочка, сказала об этом отцу, и вот крестьяне поймали их, обезоружили и сейчас японцев увели на наш НП.
Потом выяснилось, что в Дуннине осталось множество японских офицеров, переодетых в крестьянскую одежду, которым удалось совершить не одну диверсию. Пришлось принять всевозможные меры, чтобы предотвратить это, прочистить дома. Диверсанты сидели на чердаках, в подвалах. Был даже такой случай. На улице был ранен наш солдат. Этот участок улицы был взят под наблюдение, и выяснилось, что стрельбу вела женщина, переодетая в форму советского офицера.