Когда я, член Военного совета генерал Лебедев и другие генералы и офицеры штаба преодолевали этот перевал на «виллисах», диву давались, как тут смогли пройти танкисты. Еле-еле передвигалась машина. А ведь танкисты не просто прошли маршем, а вели тяжелые бои с противником.
Преодолев Тайнинский перевал, части армии продолжали громить противника и 20 августа ночью освободили важный железнодорожный узел — город Гирин (Цзилинь). Гирин является крупной тыловой базой снабжения Квантунской армии, здесь были сосредоточены склады вооружения и боеприпасов.
С выходом соединений нашей армии в район Ванцина 3-я японская армия оказалась отрезанной от. Главных сил Квантунской армии. Втянутая нашими основными силами в оборонительные и контрнаступательные бои, 3-я японская армия распалась на отдельные, изолированные одна от другой группы, которые мы ликвидировали по частям.
Маршал К. А. Мерецков был доволен таким исходом боев и сказал мне по ВЧ:
— Своими успешными действиями в районе Ванцина армия в основном предопределила ход боев за город Муданьцзян.
В ходе этих боев 3-я японская армия потеряла две трети своего состава. Видимо, японское командование недооценило боевой мощи наших войск, очень понадеявшись на трудные природные условия и свои укрепления, которые, как оно полагало, мы не сможем преодолеть.
Напряженность боев все возрастала, и к исходу 15 августа положение противника стало безнадежным. Тем не менее японское командование не только не отдало приказа о прекращении боевых действий, но, напротив, принимало меры к усилению своей группировки в районе Муданьцзяна, попыталось на ряде участков фронта нанести контрудары. Положение японцев осложнялось и тем, что, овладев совместно с моряками Тихоокеанского флота портами Юки (Унги) и Расин (Начжин), мы лишили Квантунскую армию связи с Японией и отрезали пути отступления в Корею.
17 августа 25-я армия продолжала на своем главном направлении развивать наступление на Ванцин. К полудню передовой отряд 10-го мехкорпуса во взаимодействии с 259-й танковой бригадой 39-го стрелкового корпуса стремительным ударом занял город Свивей (десять километров севернее Ванцина), а в 17 часов после упорных боев выбил часта 128-й пехотной дивизии из Ванцина, овладев этим важным пунктом, прикрывающим подступы к Яньцзи, а также выходы на гиринское и харбинское направления с юга.
В это время генерал В. А. Пеньковский доложил мне, что получена радиограмма от командира 72-й танковой бригады: город Яньцзи занят.
Я попросил В. А. Пеньковского:
— Подготовь мне, Валентин Антонович, самолет. Если будет спрашивать маршал Мерецков, скажи, что улетел ненадолго с оперативной группой в Яньцзи.
Когда мы сели на аэродроме в Яньцзи, в окно самолета я увидел картину, которая меня насторожила. По аэродрому спокойно ходили японские солдаты. Тишина, спокойствие, будто и нет войны. Я попросил адъютанта капитана Ситникова выйти и узнать, в чем дело, и привести ко мне японского офицера. Через некоторое время приходит японский полковник с переводчиком.
Я спросил полковника:
— Советские войска прошли?
— Нет. Пять танков где-то проскочили…
Да! Положение создалось не очень приятное. К тому же я услышал, что в городе началась стрельба. Поднять самолет и лететь обратно? Могут подбить, будет еще хуже. Тогда я принял решение: