Когда на рассвете 20 декабря моряки вместе с подвижными частями 16-й и 20-й армий ворвались в полуразрушенный город, то увидели страшную картину. На площади стояли виселицы, и на них качались трупы молодых людей и девушек. Как мы позже выяснили, это были москвичи: комсомольцы завода «Серп и молот» Николай Галочкин, Павел Кирьяков, Константин Пахомов, Виктор Ординарцев, Николай Каган, рабочий завода «Москабель» Иван Маненков, студентки художественно-промышленного училища им. Калинина Евгения Полтавская и Александра Луковина-Грибкова. По заданию командования комсомольцы действовали в тылу врага и тяжелоранеными были захвачены в плен.
Здесь, на площади, моряки поклялись жестоко отомстить врагу за гибель московских комсомольцев. Зверствуя, фашисты думали запугать местное население, нашу армию, но достигли обратного — зажигали людей еще большим желанием отомстить за муки своих соотечественников.
Выбитые из Волоколамска немецко-фашистские войска, стремясь любой ценой восстановить утраченное положение, предпринимали неоднократные контратаки, но все они успешно отбивались нашими частями.
Особенно ожесточенные бои развернулись за село Ивановское, которое враг превратил в сильный опорный пункт. В Ивановском, по данным нашей разведки, оборонялись до двух батальонов пехоты, рота танков. Их поддерживали из глубины две-три батареи артиллерии. Мы попытались с ходу овладеть селом Ивановское. Моряки были посажены на танки 24-й бригады, но под сильным огнем противника вынуждены были спешиться и окопаться на окраине села. Четыре дня моряки отбивали яростные атаки танков и пехоты врага, показывая чудеса храбрости. В этих боях особенно отличились артиллеристы дивизиона старшего лейтенанта И. В. Нечаева. Мне удалось тогда самому убедиться в неодолимой стойкости и отваге командира орудия сержанта Алексея Любченко и наводчика младшего сержанта Гафара Давлетшина.
…Командир орудия вместе с наводчиком, сняв с передков свою пушку, потянул ее к каменной ограде церкви, стоявшей на отшибе. Увидя меня, сержант доложил, что на опушке леса накапливаются вражеские танки, готовясь, очевидно, к контратаке. Взглянув в бинокль, я убедился в справедливости опасений сержанта. Порекомендовал ему пушку установить в воротах и фланговым огнем встретить атакующие танки противника. Сержант вернулся к своей пушке, а я направился к церкви, где рота моряков готовилась к встрече с врагом.
Между тем вражеские танки начали атаку, за ними бежала пехота. Четыре танка отделились и двинулись прямо на орудие сержанта Любченко. Подпустив врага на четыреста — пятьсот метров, наводчик Давлетшин поймал головной танк в панораму прицела и выстрелил. Танк задымил и остановился. Остальные танки, обойдя горящую машину, продолжали двигаться вперед. Еще двумя выстрелами храбрецы подожгли второй танк противника, но смертельно раненный в голову сержант Любченко упал около орудия. Был ранен и Давлетшин. Превозмогая боль, собрав последние силы, зарядил он орудие и расправился с третьим танком. Пытался дать выстрел по четвертой машине, но не успел. Танк поспешил ретироваться.
Тем временем моряки бросились навстречу контратакующей гитлеровской пехоте. Впереди с пистолетом в руке бежал командир 1-го батальона старший лейтенант Токарев. Ушанки моряки спрятали в карманы, ветер развевал ленточки бескозырок, за распахнутыми воротниками бушлатов виднелись полосатые тельняшки. Короток рукопашный бой. Фашисты не выдержали дружного натиска моряков и в панике бежали.
В этом бою пал смертью храбрых старший лейтенант М. А. Токарев. Молча постояли моряки над свежим могильным холмиком своего командира, потом надели ушанки и пошли туда, где гремели выстрелы. А через несколько часов новая печальная весть облетела подразделения: в жестоком бою погиб май заместитель полковник Г. Е. Кузьмин. Это был очень смелый человек, воевавший еще в гражданскую войну. Не раз в самые трудные минуты он лично возглавлял атаки. И на этот раз он вел в бой группу моряков…
Тяжелые бои завязались за деревню Тимково. Здесь оборонялось свыше двух батальонов вражеской пехоты с минометами и тяжелой артиллерией.
Наша попытка ворваться в деревню с ходу не принесла успеха. Было решено внезапно атаковать противника без артиллерийской подготовки. Но дело осложнилось тем, что подступы к деревне, расположенной на открытой местности, почти на километр простреливались огнем из пулеметов и автоматов. К ней трудно было подойти даже ночью, потому что гитлеровцы то и дело освещали окрестность ракетами. Но тут нам помогла погода.