Далее Г. К. Жуков пишет, что в результате успешного наступления 21-й армии и принятых командованием Донского фронта мер положение 65-й армии выровнялось.
Тем временем 21-я армия, нанося удар за ударом, продолжала расширять свой прорыв.
23 ноября на главном направлении наступления армия в основном выполнила свою задачу и с десяти часов утра отражала сильные атаки 7, 13 и 15-й пехотных румынских дивизий, усиленных 14-й танковой дивизией немцев.
В это время кавалеристам И. А. Плиева пришлось действовать в пешем строю под прикрытием танков.
За время службы в армии, и особенно в гражданскую войну, приходилось не раз наблюдать удалые атаки конников, но только тут довелось увидеть, как героически действуют кавалеристы в пешем строю. Особую лихость, ловкость проявили артиллеристы противотанкового дивизиона под командованием Смирнова. Дивизион настолько быстро развернулся и открыл меткий огонь, что даже столь опытный артиллерист, как Турбин, воскликнул в восхищении, наблюдая за боем:
— Вот это да! Будто на соревнование выехали!
Те танки, которые прорвались сквозь огонь противотанковой артиллерии, спешенные кавалеристы забросали гранатами и бутылками с горючей смесью. В этом бою они подбили и сожгли около полутора десятков танков. Остальные откатились назад.
Очень жаль, что наши танкисты, действуя севернее Калача, не знали тогда, что в районе Голубинский находился штаб 6-й немецкой армии во главе с генерал-полковником Паулюсом. Даже небольшая группа наших танков смогла бы разгромить немецкий штаб и пленить Паулюса.
Позднее пленные показывали, что появление советских танков близ района Голубинский вызвало панику в штабе. Генерал-полковник Паулюс вместе с начальником штаба генералом Шмидтом немедленно улетел в район станицы Нижнечирская, а штаб убыл в Сталинград.
Как я уже говорил, 21-я армия свою задачу продолжала выполнять довольно успешно. Но в целом же в полосе нашего наступления вновь создалась необычайно сложная оперативная обстановка.
С 19 по 22 ноября дивизии вели тяжелые бои и понесли большие потери в людях и технике. Мы во взаимодействии со стрелковыми соединениями 5-й танковой армии окружили противника, но сжать кольцо окружения, а тем более расколоть или уничтожить эту группировку не представлялось никаких возможностей.
Мы опасались, что противник может прорваться через наше кольцо в районе Распопинской и двинется на Калач на соединение с основной сталинградской группировкой. Это угрожало бы тылам и боевым порядкам войск, действующих в направлении Калача. Конечно, даже вырвавшаяся распопинская группировка не повлияла на выполнение всей Сталинградской операции. Имеющимися у нас резервами мы смогли бы закрыть этот прорыв.
Румынские солдаты, находясь в окружении, не сдавали своих участков без тяжелых боев. Нередки были случаи, когда они яростно наносили контратаки и ставили наши войска в очень сложное положение. Да и не только войска, а начальников всех степеней, в том числе и меня.
В эту трудную минуту, как обычно, обратился я к командующему фронтом Н. Ф. Ватутину. Доложил обстановку.
Он со свойственным ему спокойствием выслушал меня и сказал:
— Да, Иван Михайлович, положение у тебя очень тяжелое, но помочь тебе ничем не могу. Нет у меня сейчас таких возможностей…
Я доложил ему:
— Товарищ командующий, мне советуют направить и противнику парламентеров. Может, и правда пошлем…
Он подумал и согласился.
Тут же я спросил у командира 63-й стрелковой дивизия полковника Н. Д. Козина, который слышал этот разговор, найдутся ли у него офицеры, желающие пойти к противнику. Дело рискованное, кто их знает, что с ними сделают…
Уже через несколько минут мне доложили — желающих много, и самый настойчивый, настойчивей всех, командир разведроты капитан Е. И. Иткис.
Я стал его отговаривать:
— Вы же еврей, а к евреям они относятся особенно плохо. Повесят, и дело с концом…
Но капитан Иткис не сдавался ни на какие мои уговоры. Видя такое его упорство, а также учитывая, что он хорошо знает немецкий язык, я согласился с его просьбой.
22 ноября утром наши парламентеры — капитан Е. И. Иткис и капитан И. К. Стулин из политотдела 63 и стрелковой дивизии — выбрались из траншеи, развернули белые флаги и пошли по направлению к противнику. Этот момент всегда полон напряжения, поэтому понятно, с каким волнением мы следили за каждым их шагом. Откроет ли противник по ним огонь? Ведь можно было ожидать и этого. Но вот мы увидели, что навстречу нашим офицерам вышли два вражеских офицера и три солдата. Завязали им глаза и увели к себе. И вот что интересно. После направления парламентеров в этот день, 22 ноября, противник около двадцати раз переходил в яростные контратаки, очевидно пытаясь доказать, что он еще силен и способен выйти из окружения. Все атаки пришлись на 63-ю дивизию и были отбиты.