- Мир вам, отец Артемий, - произнес тот, приветственно поклонившись.
- И вам мир, Зрэгн, - служитель ответил небольшим кивком, забрал с сиденья чемоданчик и спустился.
- Дело близится к вечеру, - мужчина проводил взглядом уходящее солнце, - нужно успеть подготовиться к отпеванию.
- Конечно, отец Артемий, но дело в том, что...В общем, все не так просто, как вам кажется. Разрешите, я проведу Вас к покойнику, он в подвале, - Зрэгн указал рукой направление и, не дожидаясь ответа, прихрамывающим шагом направился к дому.
Некоторое время они шли в тишине. Были слышны только голоса ожившего двора, по которому туда-сюда сновали слуги и стражи.
- Что же может быть необычного в человеческой смерти? - служитель, рассматривающий территорию, чуть не сбил с ног резко остановившегося перед входом в подвал управителя.
- Ответ на этот вопрос я жажду получить именно из ваших уст, отец Артемий.
Зрэгн повернулся к нужной двери и достал из штанов большую связку ключей. С неподходящей для такого человека ловкостью, выудил нужный и вставил в замок. Дверь громко скрипнула и приветственно открылась. А за ней его встретил холод. Именно тот жуткий, пробирающий до костей, холод, от которого бегали мурашки и сбивалось дыхание. Но это было неудивительным и даже характерным признаком всех домов того времени.
В подвале было множество деревянных полок, со стоявшими на них свечами. Воск не сгорел даже до середины, и отец Артемий предположил, что помещение редко остается пустым. Причина этому - страх перед мертвецом. Давно слыли поверья, что нельзя тушить свечу перед покойником, будто это его последняя надежда на хорошее упокоение. Свет оберегал душу усопшего от злых духов. Наконец они спустились к последней двери. Посередине небольшой комнаты стоял деревянный стол, на котором и лежал покойник, скрытый от чужих глаз мешковиной. Свет здесь давали все те же свечи: некоторые из них сгорели, растекаясь крупными каплями воска, а рядом стояли новые, почти не тронутые. Все это напоминало часовых, где каждый час менялся караул и не было права на ошибку. Окинув комнату внимательным взглядом, служитель подошел к столу и решительно стянул с головы ткань. Взгляд его в миг оцепенел, руки застыли в неловкой позе, так и не убрав мешковину до конца. Тишина надолго воцарилась в комнате. Мертвая - под стать мертвецу. Здесь произошло что-то ужасное, и вряд ли хоть кто-то из местных мог дать этому название. Из размышлений отца Артемия выдернул голос управителя:
- Он не первый, - Зрэгн говорил тихо, но уверенно, и служителю пришлось оторвать взгляд от тела и повернуться к мужчине, - первый появился три дня назад. Это случилось в то время, когда отец Йонн приезжал в местную семинарию читать лекцию.
Отец Артемий молчал.
- Умер пекарь. Достаточно известный в нашем городе. Его жена подняла шум и вскоре на место прибыли охрана с лекарем, чтобы засвидетельствовать факт и причину смерти. Однако толку от них было немного. Только взглянув на труп, лекарь потребовал немедленно оповестить о случившемся церковь. Многие служители, увидев покойника, забеспокоились, но отказались проводить обряд отпевания. А выглядит это все, как нашествие чумы или еще чего хуже- злорылки. Слухи разносятся быстро, знаете ли, а у многих жены и дети. Вот тогда отец Йонн и предложил свои услуги. После похорон все вздохнули спокойно. Казалось, что опасность миновала. И тут, на следующую же ночь, в замке короля находят труп отца Йонна.
- Что он там делал? - густые черные брови Артемия непроизвольно взлетели вверх. Служитель повернулся к чемоданчику и стал доставать один инструмент за другим. Зрэнг оперся о дверной косяк и некоторое время молча наблюдал за манипуляциями служителя.
- Темные пятна похожи на чумные язвы, но то, что у пекаря был вспорот живот, об этом умалчивают, да и жена как-то странно притихла.
-Что-то отсутствовало? -спросил Артемий не отрываясь от разборки привезенных инструментов.
- Это знает только лекарь….Отец Артемий, я хочу... - голос Зрэгна предательски задрожал, - я хочу быть перед вами честным, мне, правда, нечего скрывать, и я готов вам помочь всем, чем смогу. Я вас прошу, умоляю, я заплачу сколько угодно, только помогите моему сыну уйти в лучший мир.