* * *
- И всё-таки, какая отвратительная погода, - обращаясь к рядом идущей камеристке, недовольно проворчала Маргарет: поправив своё легкое дорожное манто, она направилась к выходу. - Очень надеюсь, что моя шляпка готова. Она-то уж отлично подойдёт к новому платью! Услышав знакомый голос, Хартли нахмурилась и спряталась за угол. Как только Маргарет покинула холл, мисс Клементайн тут же спустилась по парадной лестнице на первый этаж - оглянувшись по сторонам, она живо двинулась в сторону гостиной. В комнате никого не было. Облюбовав большое парчовое кресло, Хартли устремила безразличный взгляд в окно: дождь наконец-то прекратился, а за тающими облаками показалось солнце - оно бросало вниз свои яркие лучи, словно пытаясь всеми силами отогреть мокрую почву. Мысль о предстоящем пикнике навевала уныние и тоску - всем своим существом Хартли надеялась, что из-за ливня он не состоится. Но вместе с тучами на небе рассеялась и надежда: теперь она уж точно проведёт полдня под крышей одной из беседок Баттерси-парка, демонстративно улыбаясь, подобно одной из тех манерных леди с милыми личиками и полными пренебрежения взглядами. Так или иначе, Хартли не желала видеть никого из них, в особенности мистера Гарленда - только от одного осознания того, что это их не последняя встреча, ей становилось дурно. Мисс Клементайн на минуту закрыла глаза, позволив себе погрузиться в затуманенные глубины собственной памяти. Приют Дарлингтон навсегда остался служить горьким напоминанием о том, как она, прозябая изо дня в день, влачила своё жалкое существование. Какая участь могла бы её постичь, распорядись судьба иначе? Хартлей с самого детства была прекрасно осведомлена о жизни в трущобах, но об этом совершенно не хотелось думать. Хотелось думать о чём-то... возвышенном. О том, что дарит безграничное воодушевление, восхищение и радость. Перед мысленным взором вновь возникла любимая картина, которой Хартли могла восторгаться часами. Предаваясь мечтам, она не раз представляла себя поднимающуюся по трапу величественного парусника, готового навсегда покинуть гавань и отправиться в далёкое плавание. Только море и горизонт впереди. Новая жизнь. Новые впечатления. Хартли печально улыбнулась, осознавая, что это всего лишь плод её бурной фантазии. Глупые детские грёзы, которым никогда не суждено сбыться. - Корреспонденция, мисс. Из цепких лап воображения её вырвал голос вошедшего лакея: вздрогнув от неожиданности, Хартли обернулась. - Оставьте вот здесь, - указав на стоявший перед ней округлый столик, вполголоса проронила она. Лакей, поставив серебряный поднос рядом с Хартли, поспешил удалиться. На сверкающем дне подноса лежал маленький нож для бумаги с отделанной слоновой костью ручкой и несколько конвертов. Мисс Клементайн без интереса потянула руки к письмам: корреспонденцией всегда занималась Маргарет, и Хартли бы просто не посмела вскрыть их без её разрешения. Да, в общем-то, у неё даже в мыслях подобного не возникало - всё, что она желала сделать, так это переложить письма на консоль, перед этим перебрав и сложив их в аккуратную стопку. Писем оказалось не так уж и много, как казалось на первый взгляд. Хартли принялась с равнодушием перекладывать их на стол, пока не остановилась на последнем. Брови обескураженно поползли вверх: на белоснежном конверте ровным каллиграфическим почерком было выведено её имя. Имя, адрес и больше ничего. Ни единого намёка на того, кто отправил это таинственное письмо. Хартли нахмурилась, пытаясь вспомнить почерк мисс Элайзы, от которой довольно-таки давно не получала весточки. Нет. Элайза писала едва разборчиво, накарябанные ею буквы плясали, то вверх, то вниз, будто ноты на линейном нотоносце. От былого равнодушия не осталось и следа. Дрожащими руками Хартли схватила письмо и, небрежно смяв его в ладони, бросилась наверх, в свою комнату. Она чувствовала, как её лёгкие сковывала вязкая, неподдельная тревога: каждый вдох давался с трудом, и мисс Клементайн, дабы хоть как-то облегчить дыхание и избавиться от ощущения невыносимой духоты, открыла окно настежь. - Мисс Хартлей Клементайн... - пробормотала она себе под нос, трясущимися пальцами вскрывая конверт: внутри показался белый лист бумаги, аккуратно сложенный пополам. Вынув письмо наружу, Хартли боязливо раскрыла его. «Если Ваши намерения полны решительности, и вы до сих пор жаждете увидеть наяву то, что скрывается за горизонтом, жду вас сегодня в полдесятого вечера на стыке улиц Квинс и Рингсмид-роуд возле афишной тумбы.» Всего лишь две строчки, и одна единственная фраза. То, в какой манере было изложено это странное послание, весьма обескуражило Хартли: как бы там ни было, но тот, кто написал его, даже не счёл нужным представиться. Это было похоже не более чем на глупую шутку, чью-то дурацкую проделку, граничащую с самым что ни есть настоящим сумасбродством. Просто возмутительно! Хартли, перечитав письмо ещё раз, сложила его и небрежно засунула обратно в конверт. Увидеть то, что прячется за горизонтом... Резко нахлынувшее чувство дежавю накрыло её с головой: однажды она уже говорила эту фразу. Хартли мысленно возвратилась к тому солнечному дню, когда она, облачённая в тёмную амазонку, совершала конную прогулку в сопровождении так ненавистного тогда ей кузена, к которому вскоре, внезапно для себя самой, пересмотрела отношение. Нет. Не может этого быть. Николас, отличающийся сдержанностью и холодным благоразумием, ни за что не решился бы на подобное. Хартли почувствовала, как сердце её, ёкнув, предательски заколотилось - в груди что-то сжалось, да так, что дышать стало практически невозможно. Приоткрыв рот, она несколько секунд молча смотрела на стену, а потом, будто сбросив с себя наваждение, принялась остервенело рвать конверт на мелкие кусочки. - Какая неслыханная дерзость! Щёки её зарделись: то ли от гнева, то ли от всецело овладевшего ею чувства стыда. В этот момент Хартли была готова провалиться сквозь землю. - Мисс! Мисс Хартли! В коридоре послышался приглушённый голос горничной: вздрогнув, мисс Клементайн бросила взволнованный взор на дверь, которую предусмотрительно заперла на щеколду. Недолго думая, она наспех спрятала то, что осталось от письма, в большой цветочный горшок, что стоял в самом углу комнаты. - Сейчас иду! Впустив в спальню горничную, Хартли попятилась, нелепо улыбнувшись. - Миледи велела приготовить вас к поездке, мисс. Экипаж уже почти готов, посему нам надо поторопиться. Мисс? Хартли, не проронив ни слова, вопросительно посмотрела на прислугу. - Мисс, с вами всё в порядке? - Разумеется. - У вас лицо багровое, словно раскалённый уголь. Нет ли у вас жара? - голос горничной звучал озабоченно. - Отнюдь, мисс Харпер, я превосходно себя чувствую, - отвернувшись, бодро заявила Хартли: её щёки всё ещё продолжали пылать. - Вот и славно, - коротко ответила горничная и, подойдя к Хартли сзади, ловкими пальцами принялась расстегивать пуговицы домашнего платья.