есстрастным, но изнутри он трепетал, будто натянутая струна. Последние капли самообладания медленно растворились в полупустом стакане из-под джина; мысли, которые он прежде хоронил в себе, толпились и рьяно рвались наружу. Николас устало прикрыл глаза. Его кружило, будто на карусели, и он вновь открыл их, в упор уставившись на Рида. Воспоминания из детства, доныне хранившиеся в тёмной пучине забвения, резко нахлынули на него; казалось, прошлое намертво впилось в сознание, смешавшись с настоящим, посему терзавшие его сомнения канули в небытие, стерев черту, которую Николас Макэлрой до этого момента ни под каким предлогом не осмелился бы перешагнуть. - Ты ведь ещё не разучился хранить тайны? - он пытался выглядеть непринуждённо, однако пальцы его правой руки нервно теребили обивку дивана. - О Никки, если мне не изменяет память, то мы всегда делились друг с другом самым откровенным! У нас были очень доверительные отношения, - голос Рида звучал весьма убедительно. - Помнишь тот званый ужин, когда ты, играя с Джимми, упокой, Господи, его душу, разбил любимую китайскую вазу моей матушки? Тогда я взял всю вину на себя, дабы ты избежал наказания. - Это было так самоотверженно с твоей стороны, - Николас печально улыбнулся: перед мысленным взором возник образ друга детства, которому, увы, так и не посчастливилось повзрослеть. Его напряжение таяло, сменяясь расслабленностью, как почти всегда бывает, когда мнимая опасность оказывается далеко позади. - Бедный Джимми... Его смерть была такой нелепой. С того момента прошло немало лет. Сидней и Джимми, будучи детьми, не раз соперничали друг с другом, в то время как Николас считал обоих своими лучшими приятелями. Тогда никто даже и не предполагал, что тот день мог так ужасно закончиться. Они втроём играли в прятки у заброшенного сарая, в который раз ослушавшись няню - забравшись наверх, Джимми сорвался с ветхой крыши, разбив голову о камень. Несчастный случай. Роковая случайность, которая, увы, закончилась трагично. - По правде говоря, я уже и не помню всех подробностей. Мне жаль, что всё закончилось именно так, - Рид сделал скорбное выражение лица. - Если бы мы не ослушались миссис Скотт и не убежали играть в тот заброшенный сарай... Эта история имела бы совсем другой конец. Я до сих пор помню, чья это была идея, Никки. Ты был скверным мальчишкой, - Сидней шутливо пожурил его пальцем, - И мне не раз доводилось прикрывать твои прегрешения. - В этот раз, мой дражайший друг, у тебя всё получилось в точности наоборот. - Я не совсем понимаю, о чём идёт речь, - Рид бросил на друга недоумевающий взор, на что Макэлрой лишь ухмыльнулся, досадливо покачав головой. - Тебе не следовало отправлять то письмо, чёрт его подери. Пожалуй, прежде я не бывал в положении, которое было бы глупее, чем это. Как я посмотрю в глаза тётушке Маргарет? Мне стоит признаться, что это моих рук дело, иначе... Вот дьявол! Николас, наклонив голову, сжал её ладонями и глубоко вздохнул - его мысли путались между собой, сбиваясь в один хмельной клубок. - Иногда мне кажется, что я постепенно схожу с ума. Сидней не совсем понимал, что сейчас происходит, но, даже несмотря на это, в его глазах скользнуло немое сочувствие вперемешку с живым любопытством. Он никогда не видел его таким - сбросившим маску, сотканную из лицемерия, предрассудков и условностей, которая, казалось, была неотъемлемым и обязательным атрибутом в его повседневной жизни. - Тебе стоит поведать мне, что было в том письме, - мягко проговорил Рид, пододвинувшись к нему поближе - лицо Николаса не выражало ничего, кроме холодной отрешенности. - Никки... Иначе ты никак не сможешь избавиться от этого непосильного груза. Об этом никто не узнает. Клятвенно обещаю. На мгновение в комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь мерным ходом настенных часов. - Я соврал тебе. Не было никакой помолвки, - сквозь зубы процедил Николас, чувствуя, как в груди у него что-то больно сжалось: ему никогда прежде не было так тяжело говорить. - Это всё ложь. Наглая, бесстыдная ложь, в которую я едва ли сам не поверил. Гарленд, эта проклятая хитрая крыса, просто обвел меня вокруг пальца, будто последнего глупца! Если бы ты знал, мой друг, кого он предпочел Рашель? Её! - отрешенность в его глазах сменилась раздражением: гневно округлив глаза, он с силой ударил кулаком по подлокотнику. - Кого ты имеешь ввиду? - Рид многозначительно приподнял брови. - Мисс Хартли, эту безродную девчонку! Эта особа будто околдовала его, сама того не замечая! Знаешь, в ней что-то есть, что-то... Безмерно отталкивающее и притягивающее одновременно. Она всегда была странной, не от мира сего, и я не удивлён, почему леди из высшего общества непроизвольно её сторонятся. Самое забавное то, что они даже не догадываются о её происхождении! Хартли, она... Даже принимая в соображение её вышколенные манеры и безупречную речь, она напоминает мне маленького, загнанного в угол зверька, который рано или поздно бросится в атаку, выпустив свои острые коготки. Я видел отчаяние в её глазах, Сидней... В последний раз её взгляд будто умолял о помощи. Внимание со стороны мистера Гарленда обременяет её, это слишком очевидно. Оно обременяет меня. Обременяет нас обоих... Руки его раздосадовано взметнулись вверх и тут же опустились на колени. Слова клокотали, они рвались наружу, текли и жгли, будто раскаленная лава из жерла извергающегося вулкана. Он ещё никогда не был так зол на себя, ибо прежде никогда не позволял себе такую вольность, как проявление чувств. Яд, копившийся в душе всё это время, медленно отравлял его изнутри - Николас чувствовал свою слабость, беспомощность и беззащитность перед самим собой, отчего бессильная ярость охватывала его с ног до головы. - Я немного сбит с толку. Безродная девчонка? - задумчиво переспросил Рид. - Но ведь ты однажды говорил мне, что она дочь погибшего кузена лорда Джеймса Клементайна, супруга твоей тётушки... Николас откинулся на спинку дивана, возведя взгляд к потолку - он до последнего надеялся, что сможет избежать вопроса, на который ни в коем случае не стоило отвечать правдой. Он понимал, что сболтнул лишнего, посему чувствовал себя неловко. - Это не имеет никакого значения, - сквозь зубы процедил он. - Пребывая во власти эмоций, я поступил как никогда опрометчиво, позволив себе написать это письмо. Оно было адресовано не кому иному, а самой Хартлей Клементайн. И то, что это сумасшествие, я осознал слишком поздно. Мне надо было сразу же разорвать в клочья эту бумажку, не раздумывая ни минуты! Я ничего не ощущаю, кроме всепоглощающего чувства стыда. Стыда за собственную глупость. Лицо его вмиг раскраснелось, будто в провинившегося в чем-то нерадивого ребёнка - Сидней сразу же заметил это, но виду не подал. - Что такое стыд, Николас? - Рид, плеснув себе джина в стакан, участливо положил руку ему на плечо. - Стыд - это порождение греха, а в каждом грехе есть своя глупость. - Разве в том, что я желаю счастья своей сестре, ты видишь только глупость? - в голосе Николаса пронеслось возмущение. - Ты даже предположить не можешь, как много для неё значит Питер Гарленд! Она бы, несомненно, была счастлива с ним в браке, если бы не мисс Хартли. Он увлёкся нею, словно мальчишка, напрочь позабыв о своём обещании! Разве Рашель заслужила такого отношения к себе? Он поступил бесчестно. Он поступил так, как никогда не поступают люди его круга. Сидней прищурился. Николас недоговаривал, и это его невольно раздражало. - Ты винишь их обоих лишь в том, что твоя сестра лишилась выгодной партии? В тот момент Николас почувствовал себя глупцом - отвращение к самому себе овладевало им. Теперь он зашёл слишком далеко, позволив голосу из прошлого помрачить рассудок, но, тем не менее, всей душой желал довести речь до логического завершения, посему поспешил исправить ситуацию. - Я неверно истолковал свои мысли, - пытаясь унять волнение в голосе, произнёс Николас. - Я не могу винить кого-то, тем более, мисс Клементайн. Она лишь марионетка в руках тётушки. Сможет ли девица, будучи в её возрасте и положении, действовать так, как ей заблагорассудится? Это ведь чистой воды фарс! Сложившиеся обстоятельства тяготят меня. От одной только мысли, что хрупкое сердце Рашель будет разбито, я приходил в ярость - моё решение назначить тайную встречу мисс Хартли было как никогда необдуманным. Во мне говорили эмоции, и я наивно полагал, что смогу как-то отвлечь её, смогу помешать Гарленду... Чёрт возьми, как я мог так заблуждаться! - Ты назначил тайную встречу мисс Хартли?! - не выдержав, Сидней прыснул со смеху, в то время как на лице Николаса не дрогнул ни единый мускул. - Никогда бы не ожидал от тебя такого ребячества! Подумать только, юной мисс, воспитываемой в приличной семье, назначают тайную встречу! Какая интрига, какая романтика! О Господи, Николас, да ты умом тронулся. Вот будет потешно, если письмо попадёт в руки леди Маргарет - теперь я понимаю, почему тебя мучает непомерное чувство стыда. Как тебе вообще пришла в голову подобная идея? - Прежде чем насмехаться надо мной, вспомни, что это не я отправил это чёртово письмо, - гневно отчеканил Макэлрой, и, отстранившись от Рида, рывком встал с дивана. - Из-за твоей рассеянности мисс Хартли окажется в неловком положении, если уже не оказалась. - Ну конечно! Теперь во всём виноват я! - театрально взмахнув руками, выпалил Сидней. - Полагаю, в том, что черти в твоей