* * *
Хартли сидела на самом краешке кровати и комкала бледными пальцами вышитое серебристыми нитками тёмно-синее покрывало. Стрелка часов медленно подбиралась к десяти вечера - к этому времени юная мисс, облачённая лишь в одну ночную сорочку, уже должна была готовиться ко сну. В комнате было прохладно, и оттого открытые плечи Хартли покрылись мурашками: она даже не пыталась предпринять попытку спрятаться под одеяло и поскорей забыться во сне, который, казалось, был бы единственным для неё избавлением от беспокойных мыслей, терзающих душу, будто стая злых одичалых собак. Ночь, как всегда, пролетит незаметно. На смену ей придёт утро - начало нового дня, когда привычная жизнь для Хартлей Клементайн навсегда изменится. Мелкой поступью оно подкрадывалось всё ближе и ближе, оставляя за собой лишь шлейф, сотканный из страха и тревожных предчувствий. Губы Хартли были сжаты в тонкую линию. На неё будто нашло какое-то оцепенение, то самое, которое приходит после горьких рыданий; взгляд её покрасневших от слёз глаз казался пустым и каким-то безжизненным - она смотрела отрешённо и безучастно, будто одна из тех фарфоровых кукол, красующихся на верхней полке застеклённого шкафа. Мисс Китти... Завтра она увидит её в последний раз. Если увидит. У неё были причины усомниться в этом, так как тётушка Маргарет вряд ли снизойдёт к ней и позволит попрощаться. Злая, коварная змея. Она ненавидит её, и будет ненавидеть всегда - до тех пор, пока безродная девчонка Вайт не соизволит покинуть Крендерфорд-Хаус. В конечном счёте, она пойдёт на всё, чтобы извести её. Теперь дядюшка Джеймс не встанет на её сторону, как в тот раз, много лет назад, и в этом, несомненно, виноват только один человек - сама Хартли. Встав с кровати, она медленно подошла к окну - мелкий дождь прекратился, а из-за тёмных туч выплыла круглая жёлтая луна. Хартли на мгновение прикрыла глаза, вспомнив приключенческий роман, прочитанный ею накануне. Сможет ли она быть счастлива так, как мисс Дороти? Ведь на самом деле счастье так сомнительно и так иллюзорно. Покосившись на цветочный горшок, мисс Клементайн, медленно, будто сомнамбула, побрела в сторону большого платяного шкафа - распахнув его, она взяла первое попавшееся зелёное шерстяное платье; с нижней полки она достала корсет, панталоны и нижнюю юбку. Справиться с таким обилием одежды без помощи горничной едва представлялось возможным, но Хартли, собрав все силы и упорство воедино, смогла преодолеть эту, казалось бы, нерушимую преграду. Покончив с переодеванием, она подошла к двери, но тут же застыла в гнетущем смятении - страх проникал под кожу, он растекался по венам и отравлял кровь; от него больно кололо в груди, да так, что перехватывало дыхание. Поколебавшись ещё несколько минут, она всё-таки решилась потянуть за ручку и выйти в коридор. Блеклый свет газовых ламп выхватывал из полумрака очертания картин и бронзовых статуэток. Хартли, то и дело оборачиваясь, шла вперёд, прямиком к парадной лестнице. На мгновение остановившись, она вздрогнула: где-то неподалёку отчётливо послышались женские голоса. К счастью, среди них не было леди Маргарет, посему мисс Клементайн, облегчённо вздохнув, поспешила спрятаться за колонной и подождать, пока те пройдут мимо. - Бедная мисс Хартли, она была так расстроена, - мисс Харпер, замедлив шаг, обратилась ко второй горничной, идущей рядом. - У неё было такое лицо, что она вот-вот заплачет. - У неё, если вы не заметили, постоянно такое лицо. И, как по мне, леди Маргарет лучше знать, что делать. Пойдёмте же скорее, сейчас не до сплетен - у нас ещё полно работы. Вы ведь не желаете лечь спать глубоко за полночь? Хартли больше не прислушивалась к ним - она, затаив дыхание, лишь ждала, пока прислуга скроется из-виду. Вскоре доносящиеся шаги и вовсе растворились в звенящей тишине. Убедившись, что в коридоре больше никого нет, она вмиг сбежала по главной лестнице, оказавшись в холле. Входная дверь была всё ещё не заперта - только от одного взгляда на неё в сердце закрались тревожные сомнения, и Хартли едва не отступила назад, как вдруг услышала какой-то шум; испугавшись, она, больше не раздумывая ни минуты, бросилась к выходу - навстречу надвигающейся ночи. Обхватив себя руками, она шагала по гравийной дорожке всё дальше и дальше, оставляя позади величественный Крендерфорд-Хаус. Её живот с каждой минутой всё больше и больше сводило от дурного предчувствия. Возможно, стоит вернуться, пока ещё не поздно и дверь не заперта? Хартли на мгновения остановилась, глубоко втянув в себя ночной прохладный воздух. Легкий, будто шёлк, и в то же время густой и тягучий, словно патока - он отличался свежестью и насквозь был пропитан запахами зелени и сырой земли. Она вглядывалась куда-то в темноту, и неизвестность манила её. Ей хотелось прогуливаться по ночным улицам Ричмонда, предаваясь мечтам и разглядывая всё, что её окружает - дома, кусты и деревья, аллеи и аккуратно подстриженные лужайки - теперь это всё предстало перед нею совершенно в иных красках. Впервые в жизни она познала как это, быть предоставленной самой себе, и от осознания сего обстоятельства приятно щекотало нервы и кружилась голова. Хартли прошла ещё немного, когда взгляд её споткнулся о деревянный указатель с названием улицы. Даже невзирая на тёмное время суток, на нём отчетливо была видна надпись, выведенная белой краской на чёрном фоне. Рингсмид-роуд... Она тут же вспомнила о том злополучном письме, и в груди в сию же секунду что-то сладко защемило. На мгновение Хартли застыла, будто пытаясь прогнать наваждение, но не прошло и минуты, как она вновь продолжила путь. До заветной афишной тумбы оставалось лишь несколько шагов. Старая, обросшая полуистлевшими жёлтыми листами, она едва освещалась слабым светом газового фонаря. Хартли ступала робко, постоянно оглядываясь назад, сомневаясь и предаваясь тревогам; щёки её зарделись от волнения и всепоглощающего чувства стыда - она знала, что там её никто не ждёт, однако всем свои существом желала убедиться в обратном. Наконец достигнув стыка улиц Квинс и Рингсмид-роуд, Хартли остановилась. Где-то совсем рядом громко хрустнула ветка - вздрогнув от неожиданности, мисс Клементайн осмотрелась по сторонам. Уверившись в том, что вблизи никого нет, она облегчённо, и в то же время разочарованно вздохнула.