тли с интересом наблюдала за ужимками клоуна. Напряжение, сковывающее её, постепенно отступало - больше не пытаясь сдерживать эмоции, она звонко рассмеялась, в то время как Николас полностью погрузился в свои мысли. Время от времени он с видным удовольствием поглядывал на неё, мимолётно про себя отмечая, что теперь в ней не было ничего нарочитого, искусственного; она будто враз преобразилась прямо на глазах, и это преображение было как никогда по-детски милым. Теперь она ему безмерно напоминала ту, кого он всем сердцем любил, и от осознания этого внутри что-то сладко защемило. Поймав на себе взгляд Хартли, он лишь улыбнулся краешками губ. Сдержанно и спокойно, как всегда привык это делать. - Мне бы даже в голову никогда не пришла мысль, что мой кузен посещает подобные места! - не поворачивая к нему лица, весело проговорила она. - А ведь на первый взгляд вы кажетесь таким серьезным! Николас хмыкнул. - Не поверите, я ни разу не был в цирке. Смею признать, я не ценитель балаганного искусства, однако... Однако эти представления кажутся мне забавными. Действительно забавными, - он ухмыльнулся, нарочито чопорно наклонив голову. - Особенно этот клоун со своей обезьяной. Он выглядит так по-идиотски. По крайней мере, он ведь должен так выглядеть, правда? Хартли, задержав взгляд на Николасе и тут же отвернувшись, вдруг прыснула со смеху, и это, как ни странно, даже не смутило её. Она продолжала неотрывно следить за тем, что происходит на сцене. Вслед за клоуном зрителям были представлены акробаты в причудливом блестящем одеянии, что, воспарив под самый купол цирка, выполняли невероятные пируэты - от одного лишь только взгляда на них начинала кружиться голова. Зрители со страхом и напряжением наблюдали за совсем ещё юной девочкой, лет тринадцати на вид. О, как невероятно смелы были её прыжки! Ловко спрыгивая с качелей, она ловила на лету канат, и, крепко ухватившись обеими руками, кружилась вокруг него, словно диковинная экзотическая бабочка. Несколько минут спустя на арене показался шталмейстер - он вёл под уздцы белоснежную лошадь с длинной шелковистой гривой. Сделав ещё один ловкий прыжок, она, к всеобщему изумлению, приземлилась прямо на спину животному. - Браво! Превосходно! Под сопровождающий гром аплодисментов акробатка поспешила скрыться за кулисами. - А теперь встречайте Джима Стальные Мышцы! Обнажённый до пояса коренастый мужчина, поправив свои тонкие чёрные усы, принялся жонглировать двухпудовыми гирями. Играли потные мускулы, из толпы доносились восхищённые женские вздохи. Николас взирал на представление без особого энтузиазма. Странное ощущение, будто кто-то наблюдает за ним, не покидало его: убедившись, что внимание Хартли полностью приковано к циркачу, он плавно повернул голову налево. Кровь вмиг отхлынула от его лица, а губы непроизвольно дрогнули. Николас нервно сглотнул - хватило лишь секунды, чтобы убедиться, что буравят взглядом именно его. - Дамы и господа! Прошу минутку вашего внимания! - демонстративно взмахнув длинным хлыстом, громким голосом объявил шталмейстер. - Прежде, чем объявить антракт, хочу сказать, что впереди вас ждёт нечто непревзойдённое! То, что непременно заставит ваши сердца трепетать и сжиматься от страха! В одно мгновение свет, освещающий арену, погас. По рядам пробежался шепоток. Кто-то засмеялся. Хартли, едва скрывая своё нетерпение, вновь бросила взор на Николаса - его лицо в этот момент казалось ей мертвецки бледным. - Это так... Это так интригующе, - воодушевлённо произнесла она. - Мне так здесь нравится. Эти яркие огни, эти изумительные актёры... Я никогда в жизни не видела ничего подобного! Он сделал вид, будто не услышал её. Опять взглянув налево, Николас подавил вздох. - Я должен ненадолго покинуть вас. Всего лишь на каких-то несколько минут, - сухо проговорил он, пытаясь сохранять в голосе твердость. - Я скоро вернусь. Обещаю. - Но... - обескуражено протянула Хартли, боязливо осмотревшись по сторонам. - Я не совсем понимаю... - Это необходимо, правда. Вам не стоит беспокоиться, слышите? Оставайтесь на месте. И никуда не уходите! Абсолютно не понимая в чём дело, Хартли лишь согласно кивнула. Так или иначе, она бы не посмела требовать от него каких-то объяснений. Казалось, он чем-то был встревожен, и эта тревога сразу передалась ей, коварною змеей закрадываясь в душу. Хартли деланно улыбнулась. Сопроводив Николаса взглядом, она с лёгкой грустью посмотрела на опустевшее рядом место. Осознание того, что следующие несколько минут ей придётся провести в одиночестве, приводили её в уныние. Дабы отвлечься от назойливых мыслей, Хартли решила сосредоточиться на арене, которую за каких-то десять минут успели превратить в огромную клетку. Спустя короткое время вновь объявился шталмейстер. - А теперь встречайте! Смелость и бесконечная обаятельность в одном флаконе! Неповторимая мадемуазель Леруа! Оркестр заиграл что-то причудливо-таинственное, и на арену вышла юная особа. Изящная и хрупкая на вид, она была облачена, пожалуй, в самую необычную для девушки одежду - чёрный фрак и белоснежные галифе великолепно подчеркивали точеную фигуру, а высокие, отполированные до блеска сапоги задерживали взор на стройных, ещё по-мальчишески худощавых ногах. Её тонкую шею украшало жабо из замысловатых кружев, а из-под цилиндра выглядывали волнистые светлые волосы - при свете огней они казались полностью белоснежными. А лицо? Какое у неё было лицо! Гладкое и миловидное, будто у ребёнка, оно не имело ни единого изъяна. Взмахнув пышными ресницами, блондинка обворожительно улыбнулась. Даже несмотря на мужской костюм, она казалась во всём идеальной. В тишине раздалась барабанная дробь. Кулисы едва приоткрылись, и на арену начали выпускать львиц. Казалось, в тот момент сердце Хартли на мгновение замерло. Она восхищённо смотрела на хищников, покорно занявших свои места на тумбах. Подумать только, какие они огромные! Грузное туловище, крепкие лапы и шишковатая голова с мощными челюстями - такой зверь без особых усилий смог бы перекусить шею человеку. Но эти львы были не такими, какими их описывают в книгах о диких животных. Они были особенными. И вот началось то, чего все с нетерпением и не напрасно ждали. Это было восхитительное зрелище. Львицы по команде перепрыгивали с тумбы на тумбу, брали мясо у юной дрессировщицы прямо изо рта; она садилась на них верхом, словно это были лошади, а не опасные хищники. Львицы действительно вели себя, как домашние кошки, послушно позволяя с собой делать всё, что требовалось. В один момент они все расположились лежа вряд, а мадемуазель Леруа, в очередной раз продемонстрировав своё бесстрашие, взобралась на них сверху и легла так, будто под ней находились вовсе не звери, а безобидный пушистый ковер. С лица дрессировщицы не сходила улыбка. Наверняка, она была счастлива - во всяком случае, так думала Хартли. Мечтательно прикрыв глаза, она попыталась представить себя на её месте. На самом деле, какая замечательная и насыщенная жизнь! Как это прекрасно, путешествовать с места на место, всякий раз открывая для себя что-то новое и неповторимое. Выступать перед публикой, срывать овации и от этого испытывать пьянящее чувство эйфории. Проводить время в самой необыкновенной компании, которая только может существовать. Все четыре присутствующие на арене львицы в одно мгновение стали на задние лапы - теперь на их фоне девушка казалась совсем миниатюрной. То, с какой лёгкостью она справлялась со своими подопечными, казалось чем-то невероятным. Но, тем не менее, это было красиво. Смертельно красиво.