ла внимания. Николас был не против. Душная комната на втором этаже «Ровенлайна». Запах дешевого бренди. Томные вздохи и вспотевшая кожа... Он не принуждал её, но ситуация вышла из-под контроля. Ту ночь они провели вместе. Для него это была лишь очередная случайная близость, для неё - самый значимый в жизни момент. Он мог бы позабыть об этом навсегда, если бы не роковая случайность. Он хотел было уже возвращаться, как вдруг услышал чье-то размеренное дыхание. Внутри всё неприятно сжалось. - Кто же это к нам пожаловал? Неужели сам Николас Макэлрой! Однако, какая приятная встреча. А я уж думал, что ты попытаешься сделать вид, что не заметил меня. Чёртов ублюдок. Из тумана вынырнула коренастая крепкая фигура. Поправив котелок, молодой человек остановился всего в шаге от Николаса. Даже невзирая на то, что его квадратное широкоскулое лицо выглядело угрожающе злым, а голос сочился ядом, истинные эмоции можно было прочесть только в его бледно-серых глазах: в них не отражалось ничего, кроме безмерной тоски и печали. - Хьюберт, я вышел сюда не для того, чтобы вступать с вами в словесную перепалку, - несмотря на неприятное покалывание в животе, Николас оставался невозмутимым. - Мне очень жаль, что... - Жаль? Это тебе жаль?! - неожиданно Хьюберт сморщился, и его лицо исказила гримаса боли. - Да будь ты трижды проклят! Одно я знаю наверняка, что это ты! Это ты виноват в смерти моей единственной сестры. Ты отнял её у меня. Разве тебе кто-то давал на это право?! - Мистер Дарем, вы только что проявили неосторожность обвинить меня в преступлении, которое я не совершал, - ровным голосом ответил Макэлрой. - У вас нет на это оснований, и... Я попросту не намерен вести дальнейший разговор в подобной манере, - он хотел пройти мимо Хьюберта, но не успел, так как тот крепко ухватил его за руку. - Она ведь верила тебе. Надеялась, ждала. Она писала тебе письма, на которые так и не дождалась ответа, а ты... - Письма? - Николас вопросительно вскинул брови. - Я не получил от мисс Шарлотты ни единого письма, Хьюберт. Это всё вздор. Вздор и ложь. На мгновение в воздухе повисла угрожающая тишина. Где-то рядом вдруг раздался истошный крик совы - воспарив над головами, она улетела прочь, тенью чёрных крыльев растворившись во тьме. - Да как ты смеешь?! Слепая ярость застилала глаза Хьюберта. Схватив Николаса за шиворот, он грубо прижал его к ближайшему дереву. - Я бы прикончил тебя, как собаку, - злобно прошипел он. - Это стоило бы сделать только ради того, чтобы ты взглянул ей в глаза. Там, на том свете. Чтобы испытал то, что испытала она. Если бы не ты, в тот вечер она осталась бы дома. Она осталась бы жива. Жива! Лицо Николаса было бледнее полотна. Он попробовал вырваться, но тотчас осознал бесполезность этой жалкой попытки: Хьюберт был намного сильнее его. - Я ничего ей не обещал, - осипшим голосом протянул Николас. - Никогда. Мы встречались лишь трижды, и первая встреча была абсолютной случайностью. Он бесстрастно уставился в пылающее гневом лицо. Такой поворот дел ему не нравился. Шарлотта Дарем никогда не занимала в его жизни значительного места. Она была лишь кратковременным увлечением, о котором никто не должен был знать. Ни первой, и ни последней. Однако Николас не учёл одно весьма деликатное обстоятельство - мисс Шарлотта была в него безответно влюблена, и теперь это играло ему отнюдь не на руку. - В ту роковую ночь она была в «Ровенлайне». Вы повздорили. Шарлотта, рыдая, ушла, но ты даже не попытался остановить её! - Откуда вы... - начал было Николас, но Хьюберт перебил его. - Тебя видели, Макэлрой. Если ты в этом замешан, тебе не удастся отвертеться, - сквозь зубы процедил он. - Эти убийства поставили на уши весь Скотланд-Ярд, и уж поверь мне на слово, они доберутся и до тебя. Дарем, отпустив Николаса, с отвращением оттолкнул его в сторону. - Чёрт подери, я к этому не причастен! - потеряв самообладание, огрызнулся Николас. Дарем ухмыльнулся. - А как ты объяснишь убийство Томаса Брикмана? - Я не понимаю, о чём вы. - Его тело обнаружили сегодня днём на городском кладбище. Николас, едва не поперхнувшись, почувствовал, как внутри у него всё похолодело. - Но я не знал его, - попытавшись вновь взять себя в руки, чётко ответил он. - Зато он знал тебя, - заметил Хьюберт и ткнул в него пальцем. - Этого разве не достаточно? - Хм, спешу предположить, что сыщик из вас получился бы совсем никудышный, - высокомерно вскинув подбородок, Николас сложил руки за спиной. - Ваши аргументы совершенно не убедительны и лишены всякой логики. Что вам известно обо мне? - То, что ты лжец, предатель и малодушная сволочь. Ещё не успело остыть тело Шарлотты, а ты уже проводишь время с очередной девицей. Макэлрой раздраженно стиснул зубы. Между нахмурившимися бровями легла глубокая складка, а на скулах нервно заходили желваки. - А вы видимо, пришли сюда повеселиться? - едко заметил он. - Однако странным образом вы чтите память покойной, мистер Дарем. Ваши угрозы мне не помогут вытащить её с того света, увы. Я был лучшего мнения о вас. Всего хорошего. На этой ноте Николас желал закончить диалог и вернуться к Хартли, но не успел. Послышался свист рассекаемого кулаком воздуха - в первый раз ему удалось увернуться, но не тут-то было: ловкий удар пришёлся ему прямо в бровь. Драться он не умел и не любил, да и не видел в этом смысла - стычка с самим Хьюбертом Даремом не сулила ничего хорошего. Одной из причин была его непредсказуемый нрав и весьма завидная популярность в кулачных боях, из которых он неоднократно выходил победителем. Николас знал это, и не понаслышке. - Не вынуждай меня идти на крайние меры, - отчеканил Хьюберт, брезгливо отряхнув руки. - Ты ответишь за всё, я тебе это обещаю. И если даже выяснится, что ты не причастен к убийству, это не снимет с тебя ответственность за её смерть. Запомни это. Больше Дарем не проронил ни слова. Он повернулся спиной и зашагал прочь, исчезнув в темноте. Макэлрой наконец-то остался один. Хьюберт пытал к нему ненависть, и он это знал, однако рассчитывал на более учтивую беседу. Его не так волновала разбитая бровь, как произнесённые Даремом слова. Кто такой был этот Томас Брикман и откуда он знал его? Эта мысль не давала покоя. Ситуация с убийствами абсолютно не вязалась в голове. Что-то связывало погибших, это уж наверняка. Что-то или кто-то. И это что-то - сам Николас. Он вел себя всегда предельно осторожно - во избежание скандалов и интриг, барышни из знатных семей были для него под строжайшим запретом. Теперь же сложившаяся ситуация принимала абсолютно иной поворот. Дарем не пользовался определённым влиянием в обществе, но был настроен более чем решительно. Впервые за последнее время Николасу стало по-настоящему страшно. Отшатнувшись, он поморщился и прислонился к дереву. Голову пронзила острая боль. Глаза застилала мутная пелена, увлекая сознание в бездонную чернильную яму.