15. Ложь во имя призрачного блага
Последний цирковой номер подходил к концу, а Николас всё не возвращался. Хартли до последнего оставалась на месте, с тревогой наблюдая за тем, как зрители неспешно покидают свои места. Где-то под ложечкой неприятно покалывало, и со временем это гадкое ощущение только усиливалось. Вскоре ряды полностью опустели - мисс Клементайн осталась одна. Спустя некоторое время на арену вышли двое мужчин в весьма перепачканной одежде, принявшись убирать тумбы, обручи и прочий оставленный цирковой реквизит. Один из них сразу же заметил Хартли. - Эй, мисс, нам пора сворачиваться! - громко крикнул он, едва не уронив тяжёлый ящик. - Представление окончено! По спине пробежал мерзкий холодок. Нервно сглотнув, Хартли медленно направилась к выходу. Она понятия не имела, который час, но это было не самой главной проблемой. В груди всё ещё продолжала теплиться шаткая надежда, что Николас будет ждать её снаружи, но его там не оказалось. Растерявшись, Хартли остановилась в нескольких шагах от шатра. Резкий порыв ночного ветра ударил её по лицу хлестко, наотмашь, будто пытаясь привести в чувства. Вернуть к реальности. Ей до сих пор верилось с трудом, что Николас Макэлрой оставил её здесь, одну. В совершенно незнакомом месте. Он будто вновь посмеялся над ней, изощрённо и жестоко. Войдя в доверие, он без зазрения совести предал её - Хартли корила себя за то, что вновь поверила ему, и оттого на душе стало совсем гадко. Комок подступил к горлу, а глаза вновь защипало от слез. - Посмешище! Теперь о моём побеге узнает не только тётушка Маргарет, но и весь Ричмонд! - на эмоциях выкрикнула она, заслонив лицо ладонями. - Отлично вы всё продумали, мистер Макэлрой! Конечно. Ведь всё сходится. Он сделал это намеренно, чтобы его ненавистная сводная кузина вновь оказалась в неловком положении. Хартли не знала дороги домой. Мысль о том, что на рассвете её не окажется в Крендерфорд- Хаусе, повергала в ужас. Она чувствовала себя обманутой. Омерзение к себе и боль разочарования захлестывали разум. Он был тем, кто позволил ей воспарить высоко к небесам, и тем, кто больно швырнул её оземь. Хартли злилась. Злилась и ненавидела себя за то, что с детства не усвоила урок, преподанный ещё тогда, в библиотеке. За то, что так неосмотрительно позволила себе оступиться. - Какая же я дура! Взглянув в сторону неподалёку пролегающей узкой просёлочной дороги, Хартли нахмурилась. Эта местность была ей совсем незнакомой - она бы могла отправиться в путь прямо сейчас, но первая встретившаяся развилка тотчас же собьет её с толку. Из уст сорвался глухой досадливый стон. - Милочка, с вами всё в порядке? Хартли вздрогнула от неожиданности. Дабы убедиться, что обращаются к ней, она обернулась и тут же узрела перед собой ту, чьим выступлением ещё совсем недавно от всей души восхищалась. Мадемуазель Леруа крепко сжала тонкий мундштук губами и поднесла к нему зажжённую спичку - глубоко затянувшись, она выпустила струйку густого дыма и пристально посмотрела на Хартли. - Я прошу прощения... - обескуражено пробормотала она. - Я уже ухожу. - Нет, нет, что вы! Подойдите-ка сюда. Я же вижу, что с вами что-то не так. Не бойтесь. На первый взгляд мадемуазель Леруа производила впечатление дамочки весьма своенравной и даже отчасти тщеславной - смелый гордый взгляд и снисходительная улыбка будто подчеркивали превосходство над остальными, однако всё это было не что иное, как напускная ширма, скрывающая за собой отзывчивую натуру и доброе сердце. Хартли неуверенно шагнула ей на встречу, судорожно подбирая слова для дальнейшей беседы - она никак не ожидала, что привлечет внимание кого-то либо, находящегося неподалеку. - Вы ведь та самая укротительница мадемуазель Леруа? - сболтнула она первое, что пришло на ум. - О да, та самая, - девушка устало улыбнулась. - Правда, мне не очень нравится, когда ко мне так обращаются. Уж слишком официально, - она протянула руку. - Бернадет, можно просто Детта. Хартли в какой-то мере обескуражил этот простой, по-дружески непринуждённый жест, однако ей ничего не оставалось, как ответить взаимностью. Так или иначе, это знакомство было для неё необычным. - Я Хартли, - замявшись, коротко бросила она. - Что же с вами произошло, Хартли? Я наблюдала за вами с того самого момента, как вышла наружу. Могу ли я вам чем-то помочь? - Я... Я не знаю дороги домой. Меня оставили здесь одну, и... Детта печально улыбнулась. - Полагаю, у нас с вами есть кое-что общее. Хартли с недоумением взглянула на неё. Приятная внешность и мягкая речь невольно располагала к себе - на удивление, беседа носила весьма непредвзятый характер. Хартли судорожно пыталась понять, чем же именно привлекла внимание этой незаурядной особы. - И что же это? - осторожно поинтересовалась она. - То, что с нами обеими в какой-то мере жестоко обошлись, - Бернадет вздохнула. - И то, что мы с вами одиноки. Конечно, я могу ошибаться, ведь я вас совсем не знаю... Скажите, где находится ваш дом? - Рингсмид-роуд... Это в Ричмонде. - Я не смогу ответить, где это, однако я знаю ту, кто сможет помочь, - ободряюще кивнув, ответила девушка. - Должно быть, Джейн сможет подсказать вам... Она ведь раньше жила здесь. Мы делим с ней один вагончик на двоих. Думаю, она уже вернулась. Ну же, пойдёмте! Вам нечего бояться. Джейн весьма гостеприимная. - Но... Если я отнимаю у вас время, просто скажите... - Вздор, - Детта демонстративно закатила глаза. - Я настаиваю. Преодолевая охватившее её чувство неудобства, Хартли всё-таки согласилась пройти в небольшой вагончик, что находился всего в нескольких шагах от шатра. Даже несмотря на то, что стены были его разрисованы яркими красками, выглядел он довольно-таки ветхо. Взявшись за медную ручку, Детта потянула её на себя, и старая дверь со скрипом отворилась. - Добро пожаловать в мою скромную обитель, - с лёгкой иронией проронила она. - Как вижу, Джейн здесь пока что нет... Наверняка, выясняет отношения со своим напарником, Гаспаром, - обернувшись, мадемуазель Леруа с прищуром уставилась на Хартли. - Вы ведь не намерены остаться снаружи? Хартли лишь отрицательно мотнула головой. - Тогда подождём её внутри. Не мешкая, она зашла в вагончик вслед за его хозяйкой. Невзирая на внешнюю убогость, внутри него оказалось довольно-таки уютно: в воздухе витал сладкий аромат лаванды, а в крохотном, наполовину прикрытом бордовой портьерой окошке сияла выскользнувшая из-за тучи круглолицая луна. Нащупав в темноте керосиновую лампу, Детта неспешно зажгла её - тусклый свет упал на самодельную кровать из ящиков и стену, завешанную старыми афишами с изображенными на них львами и лошадьми. У изголовья кровати стояла деревянная тумба с потускневшим зеркалом - к самому его краю был аккуратно прицеплен старый дагерротип чопорной, но оттого не менее прекрасной молодой женщины со светлыми волосами и резной камеей на груди. - Она так на вас похожа, - не отрывая взора от фотокарточки, тихо сказала Хартли. - Моя мать, - будто невзначай бросила Детта и задёрнула портьеру. - Умерла, когда я была ещё маленькой. - Прошу прощения... Мне очень жаль. - Не нужно. Это было очень давно, - она попыталась придать голосу равнодушный тон. - Мне нечего предлож