ть вам, но... У меня припасена бутылка хереса. - Простите? - сложив руки перед собой, Хартли присела на краешек импровизированной кровати. - О Бог мой, милочка, вам будто кто-то в спину кол вогнал, - позабыв о манерах, возмущённо выпалила Детта и приоткрыла дверцу тумбы. - Совсем недавно мы были на гастролях в Испании, и один из моих поклонников преподнёс мне подарок. Был, конечно, и шоколад, но Джейн... Она такая сладкоежка, - улыбнувшись, она с лёгкостью откупорила бутылку и плеснула её содержимое в хрустальный бокал. - Вот, держите. Он согреет вам душу. Сделав глоток, Хартли поморщилась. Выражение её лица позабавило Детту, и та, не сдержавшись, громко хохотнула. - Бросьте. Это ведь не джин! - Мне не доводилось пить джин, - обведя взором скромное убранство вагончика, ответила Хартли. - Эти афиши... Девушка верхом на гарцующей лошади, это ведь тоже вы? Детта кивнула. - Потрясающе, - воодушевлённо прошептала мисс Клементайн. - Как бы я хотела оказаться на вашем месте! В высшем обществе девушку, вслух изъявившую подобное желание сочли бы за умалишённую, однако... - Вы что, аристократка? - мадемуазель Леруа удивлённо вскинула брови. - О нет, это не так... Это долгая история. - Но вы никуда не торопитесь? - Мне бы стоило поторопиться, но я не хочу... Я не хочу возвращаться, - стиснув в руках бокал с янтарной жидкостью, Хартли нахмурилась. - Судьба оказалась благосклонна ко мне, она подарила мне чудесную возможность, о которой многим приходится лишь мечтать... Но я не способна принять это. Я не заслужила всего этого. Я... Детта смотрела на неё, не отрывая глаз. - Я не совсем понимаю вас. - Скажите, Бернадет, почему вы так добры ко мне? Мы ведь едва знакомы. Вряд ли вы нуждаетесь во внимании со стороны такой, как я... Вами восхищаются сотни. Возможно, тысячи. Наверняка, у вас остаётся совсем немного времени, чтобы отдохнуть, но вы... Вы тратите его на меня. Разве это не... - Хартли, немедленно прекратите! - строго отчеканила Детта - по её внезапно сменившимся выражению лица можно было понять, что слова Хартли возмутили её. - Господи, в какой я уже раз слышу подобные речи! Вы все видите лишь блестящую обёртку и даже не желаете понять, что за ней скрывается. Все эти аплодисменты, эти овации восхищённой публики... Это лишь проносящийся миг. Все они помнят о тебе только во время выступления, но, покинув цирк, тут же забывают. Это сродни комете. Прежде чем упасть, она ярко впихивает, оставляя на небе след. Яркую линию, которую сразу же поглощает тьма. И моя комета... Она уже погасла, Хартли. Сегодня я выступала в последний раз. В вагончике воцарилась тягучая пауза. Хартли отвела взгляд в сторону: её щёки залились густым румянцем. Ей было стыдно. Стыдно и неудобно за свои мысли, которые она осмелилась произнести вслух. Теперь они казались абсолютно неуместными. - Одна из моих львиц вчера ранила моего помощника, - не дожидаясь ответа, дрожащим голосом проговорила Детта. - Он повернулся к ней спиной. Безмозглый болван! Мне говорили, что он часто дразнил их, когда те были заперты в клетке. Мой дядюшка, владелец этого балагана, решил, что львицы опасны и, по его словам, мне больше не следует подвергать себя необоснованному риску. На днях он отправит их в зоопарк, к моему отцу... Но ведь это не справедливо! Они знают меня едва ли не с рождения! Мы так привязаны друг к другу! Шмыгнув носом, Детта попыталась подавить предательский всхлип. - Вы меня простите, Хартли, за излишнюю сентиментальность... - Сентиментальность свидетельствует о чистоте и искренности проявляемых нами чувств. Они связаны с душой одной неразрывной цепью, делая человека по-настоящему живым. Без них он не более чем простая фарфоровая статуэтка, внутри которой только пустота, - Хартли с сочувствием взглянула на девушку, в надежде не увидеть её слёзы. - Возможно, вы правы, - дрожащими пальцами она налила напиток себе в бокал. - Я пыталась переубедить его, но безуспешно. Мой дядюшка слишком упрям, чтобы вестись на жалкие просьбы внезапно свалившейся на его голову горе-племянницы. Хотите расскажу свою историю? - С условием, что вам от этого станет легче, - мисс Клементайн добродушно улыбнулась. Бернадет тяжело вздохнула и присела рядом, устремив усталый взор на потёртую бархатную занавеску. - Всю свою сознательную жизнь я прожила в Париже. Вскоре после смерти моей матери отец женился во второй раз. Я даже в уме не могла себе представить, что когда-то стану изгоем в семье, но... В одно мгновение всё изменилось. Эта напыщенная особа, которая и так относилась ко мне с видимым пренебрежением, через пару лет родила сына. Моего единокровного брата, Кристиана - по мере взросления этого избалованного лягушонка моя жизнь постепенно превращалась в ад. А три года назад произошло непоправимое. Мой отец вложил свои средства в строительство Панамского канала - он надеялся, что со временем он принесет ему дополнительный доход, но просчитался. Он потерял свои деньги. Даже несмотря на то, что у него осталась довольно солидная часть сбережений, в доме заговорили о моём скорейшем замужестве. Что уж тут говорить... Мартина позаботилась о том, чтобы поскорее от меня избавиться. Я ведь прямая претендентка на наследство! В её представлении это было недопустимо. - И Кристиан был тому причиной, - подытожила Хартли и неодобрительно поджала губы. - Тщеславный индюк. Тогда я всех поставила в известность, что лучше брошусь с моста прямиком в Сену, чем стану женой какого-то обрюзгшего толстосума, - Детта иронично хмыкнула. - Благо, я вовремя встретила дядюшку - он поговорил с моим отцом, и тот, зная мой нрав, согласился. Я покинула дом. Сначала я выступала с лошадьми, потом сломала лодыжку - казалось, моя цирковая жизнь на этом закончилась, но... Но неожиданно появились львята. Один из приятелей дядюшки привёз их из Африки - они были совсем хилыми, а я выходила их. Я сама воспитала их, сама придумала цирковой номер. А теперь мне придётся вернуться в Париж. - А потом что? - А потом я выйду замуж, как того желал отец и Мартина, - одним быстрым движением Бернадет опрокинула содержимое бокала себе в рот. - Вот и сказке конец. - О, Детта... В вашем сердце поселилось отчаяние. Оно терзает вас, изъедая душу, но... Разве мы не имеем право на то, чтобы быть просто счастливыми? - Хартли горько улыбнулась. - Иногда обстоятельства сильнее наших с вами желаний. Вы очень романтичная особа, Хартли. Могу ли я поинтересоваться, счастливы ли вы? Данный вопрос застал её врасплох. Она не знала точного ответа. Но она знала одно - Детта Леруа внушала доверие. Хартли овладело неистовое желание открыться ей, поведать то, что она так долго скрывала в глубине своей души. Возможно, это бы стало для неё своего рода избавлением, однако... Что-то заставило её сдержаться. - Никто из нас не может назваться ни счастливым, ни несчастным. Нам с вами предначертан долгий путь, и каждый грядущий день может принести как радость, так и слёзы, - невзирая на досадливое жжение в груди, она пыталась придать голосу бодрость. - Так уж вышло, что смирение - наш с вами удел, но всё же я безмерно признательна судьбе за то, что имею. И... Не хочу даже думать о том, что произойдёт со мной утром, возможно, я совершила глупость и мне придётся за неё отвечать, но в эту ночь я счастливее всех на земле, - вспомнив о Николасе, Хартли нахмурилась и тут же попыталась отогнать тягостные мысли. - Я счастлива, что случай даровал мне возможность познакомиться с вами, Детта. - Какие разумные слова. Пора мне научиться ценить то, что имею. Как бы там ни было, вслед за смирением придёт награда, не так ли? Наивная ложь. Когда она научилась так лгать? Уклонившись от ответа, Хартли лишь кивнула. Смирение... Безымянная благодать, добродетель, которую она так и не смогла принять и усвоить. - На самом деле, могло бы быть и хуже. К счастью, меня не лишили возможности видеть моих кошек... Хоть иногда. Мне повезло, что единственный крупный зоопарк в Париже принадлежит моему отцу. Вы когда-нибудь были в Париже, Хартли? - О, нет... Но мне бы очень хотелось, - мисс Клементайн мечтательно вздохнула. - Поверьте мне, он прекрасен. Особенно весной, - Детта взяла с тумбы записную книжку с кожаным переплётом; вырвав из неё клочок бумаги, она наспех что-то чиркнула на нём карандашом. - Вот, держите. Это на тот случай, если вдруг надумаете посетить столицу Франции. Хартли, даже не взглянув что на листке, свернула его пополам и спрятала в кармашек. - Приму во внимание, - она улыбнулась краешками губ. - Возможно, он вам и не понадобится... Но кто знает. - Кто знает, - задумчиво протянула Хартли, обратив внимание на противно скрипнувшую дверь. - Это Джейн, она танцует со змеями, - заправив за ухо выбившуюся прядь волос, шепнула Детта. - Иногда она бывает слишком резкой, но не принимайте это на свой счёт. На самом деле она совсем безобидная. Джейн ворвалась в вагончик будто вихрь - в её чёрных, немного выпуклых глазах присутствовал какой-то дикий, нездоровый блеск. Прежде всего, в её внешности угадывались яркие восточные черты: густые брови, широкий лоб, крупный мясистый нос и тёмные, вьющиеся волосы, что были связаны сзади в один небрежный пучок. - Гаспар, этот негодник, он вновь испытывает моё терпение! - на одном дыхании выпалила девица и, прищурившись, уставилась на Хартли. - Ах, да у нас здесь гости! - Этой мисс нужна твоя помощь, - скрестив руки перед собой, Детта оперлась о стену. - Хм. Надеюсь, от меня н