клонившись, поспешил к выходу. Тихо закрыв за собой дверь и осмотревшись по сторонам, он испустил долгий дрожащий вздох и, будто пытаясь сбросить наваждение, протёр глаза. Это всё казалось таким странным и таким ненастоящим. Хартли была права: прежний Николас Макэлрой давно умер, навсегда запутавшись в тенетах, сотканных из собственных противоречий - мучительных, неразрешимых и абсурдных. Был ли он перед ней честным? Были ли его слова по-настоящему искренними? Николас не знал, ибо до сих пор продолжал терзать себя сомнениями, не в силах осознать ужасающую для него истину. Тягостное чувство зависимости, которое он презирал и в существование которого совсем не верил, теперь ворвалось прямо в сердце, заставив его струны задрожать по-новому, жалобно и громко, но оттого не менее фальшиво. Бросив безучастный взор в висевшее напротив большое зеркало, Николас поправил взъерошенные волосы - вопреки любым обстоятельствам он должен был выглядеть безупречно. Даже сейчас, когда внутри неведомая сила рвала его на мелкие куски. - Мистер Макэлрой, не ожидала вас увидеть здесь, - властный голос тётушки Маргарет заставил его вздрогнуть и резко повернуться, ощутив на себе изучающий взгляд. По левую сторону от неё стоял лорд Гарленд и, как ни в чём не бывало, вежливо улыбался. - Я бы хотел справиться о здоровье мисс Хартли, - Николас выпрямился и чинно склонил голову, как того требовал этикет. - К счастью, всё обошлось. Этот случай вынудил всех нас всерьёз побеспокоиться, - на момент Маргарет замолчала, как бы в задумчивости сощурив глаза. - Лорд Гарленд, я рада, что вы составили мне общество, но сейчас я буду вынуждена отлучиться. Нам с племянником предстоит беседа личного характера. Ничего не ответив, лорд учтиво кивнул в ответ и ушёл, оставив их наедине. Николас молчал, нутром ощущая подкрадывающееся змеей недоброе предчувствие. - Позвольте спросить, вы не встречали моего друга, мистера Сиднея? - пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, как можно более непринуждённо поинтересовался Ник. - Полагаю, он сейчас в холле, с остальными, - бесстрастно бросила в ответ Маргарет. - Совсем скоро ты сможешь с ним увидеться. Они молча проследовали в большой обеденный зал, имеющий выход на выкрашенную в белый цвет деревянную террасу, откуда открывался прекрасный вид на цветущий розарий. Прикрыв за собой стеклянную дверь, Маргарет повернулась к Николасу и как-то загадочно улыбнулась. - Разве они не прелестны? - она перевела взгляд на пышные кусты белоснежных роз и всей грудью вдохнула благоухающий аромат. - Бесспорно, тётушка, - Николас весь напрягся, продолжая с недоумением глядеть на неё. - Нет цветов более великолепных, нежели розы. Однако следует всегда помнить, что они имеют острые шипы, о которые легко пораниться. Подспудный смысл этих слов был вполне ясен, посему Николас нервно сглотнул. - К чему вы клоните? - его губы скривились в чуть пренебрежительной усмешке. - Вам больше нечего скрывать, Николас. Я всё знаю. Сердце в груди тяжело ухнуло, и время словно замедлило свой бег. Он смотрел на неё и впервые не мог предугадать ход её мыслей, отчего чувствовал себя уязвимым, как никогда прежде. - Я не совсем вас понимаю, тётушка. Даже невзирая на всецело охватившее его волнение, Николас продолжал держаться невозмутимо. - Мой милый мальчик, всё ты прекрасно понимаешь, - елейным голосом протянула Маргарет и присела на рядом стоящее плетеное кресло. - Я даже не предполагала, что ты способен на подобного рода интрижки. Николас нахмурился, не в силах понять, блефует ли тётушка или же говорит правду: так или иначе, эта беседа напоминала игру в невидимые шахматы, где каждый ход, как бы он не был продуман наперёд, грозился сокрушительным провалом. - Это она вам рассказала? - настороженно спросил он и заложил руки за спину. - Так и есть. Утаить подобное не так легко, как кажется. Если бы мисс Хартли не призналась мне в этом на следующий день, я бы вряд ли простила ей эту пренеприятнейшую выходку, - проговорила Маргарет с едва скрываемым ликованием. - Николас, послушай меня внимательно. Не знаю, что ты затеял, но я всего лишь хочу предостеречь тебя. Подверженное терзаниям юное сердце порою способно обманывать разум, и я не допущу, чтобы мой племянник совершил непростительную ошибку. Я желаю тебе только счастья, и приложу все усилия, дабы помочь тебе сделать правильный выбор. Я видела, как ты на неё смотришь, но она не та. Не та, которая нужна тебе для брака, и однажды ты это поймешь. Данного поворота событий Николас никак не ожидал. Лицо его вмиг помрачнело, а телом овладела оторопь. Мысли в голове перемешались, слипшись в один вязкий несуразный ком. - Пожалуй, для мистера Гарленда вы приготовили совсем иные речи, - едко заметил он. - Я прав, тётушка? Пробудившийся дух противоречия обжигал сильнее адского пламени. Если бы только Маргарет знала правду о Питере, возможно, она бы заговорила по-другому. Но правда была слишком бесчестной. Слишком унизительной. Хартли было известно лишь о самой малости: на самом деле всё обстояло совсем иначе. Николас понимал, что был не вправе говорить об этом с кем-либо, даже имея самые благие намерения. Он не мог опорочить доброе имя отца, и ему ничего не оставалось, кроме как сдерживаться, изнемогая от собственного бессилия. - Будь осмотрительным в своих словах, мой дорогой племянник, - в глазах Маргарет блеснул недобрый огонёк. - Что за вздор? Мистер Гарленд один из наших почётных гостей, и не более того. Какое он имеет отношение к мисс Хартли? Чтобы ты не говорил, но я слишком хорошо тебя знаю, и более чем уверена, что менее чем через минуту к тебе придёт понимание абсурдности сложившейся ситуации. Николас вопросительно вскинул брови. - Ты знаешь, кто она такая? - она ехидно ухмыльнулась. - Продолжайте. - Хартли не та, за которую её все принимают. Она отнюдь не племянница лорду Джеймсу, а всего лишь сирота. Безродная девчонка, по доброте душевной оказавшаяся здесь. Она никто. Ты не задумывался, кем могла бы оказаться её мать? - Маргарет брезгливо поморщилась. - А ведь о ней ничего неизвестно! Только от одних предположений становится дурно. А отец? Вполне вероятно, что это от него она унаследовала столь несносный нрав. - Хватит! Вы выставляете себя не в лучшем свете, - Николас пронзил её взором, полным презрения. - Ваша ложь ни к чему, тётушка, мисс Хартли мне всё рассказала. Её родители были приличными людьми. - Надо же, какая откровенность, - Маргарет хмыкнула. - Вам не кажется, молодой человек, что вы забываетесь? - Покорно прошу меня простить за мою излишнюю дерзость, - Николас вдруг осёкся, осознав, что перешёл границу. - Но даже невзирая на это я не собираюсь отказываться от своих намерений. - Изволь ответить, о каких намерениях идёт речь? - О самых искренних и бескорыстных. Я восхищён мисс Хартли и прошу у вас и лорда Джеймса позволения видеться с ней, - безапелляционно заявил Николас: в его голосе звучал неприкрытый вызов. Широко распахнув глаза, Маргарет едва нашла в себе силы, чтобы сдержать саркастический смешок. - Это невозможно, - она на некоторое время замолчала, наблюдая за реакцией племянника. - По крайней мере, до тех пор, пока мы не подыщем мисс Хартли новую компаньонку. Николас благодарственно склонил голову, нервно перебирая пальцами за спиной. - Надеюсь, это случится совсем скоро. - А как же чета Макэлрой? Они уже были поставлены в известность? - Полагаю, они одобрят моё решение, - Николас гордо поднял голову и смерил Маргарет холодным взглядом с головы до ног. - Ну что же... Могу лишь пожелать тебе удачи, - её лицо вдруг расплылось в широкой, нарочито невинной улыбке. - Вероятно, я погорячилась и была в чём-то не права. Но Николас, ты мой племянник, и я беспокоюсь о твоём будущем. Ради всего святого, прошу, подумай трижды. - Обязательно, тётушка. - Сразу после ужина тебя и мистера Рида будет ждать экипаж. Он отвезёт вас на станцию ровно в девять. Больше не проронив ни слова, Николас коротко кивнул и покинул террасу. Как только дверь закрылась, Маргарет, слегка поправив складки на изысканном платье, лишь ядовито ухмыльнулась. - Как же ты низко пал в моих глазах, дорогой Николас, - сказала она задумчиво куда-то в пустоту. - Но всё-таки рано или поздно ты поймешь, что менее прискорбно не получить того, чего желаешь, нежели достичь того, чего желать недопустимо, - с этими словами она встала и, поежившись от дуновения прохладного ветерка, зашла внутрь дома.