— У меня не было выбора, — ответил Эспер с напускным спокойствием, — я спас ей жизнь.
— Как благородно, — едко, невесело усмехнулся Арий. — А знаешь кто еще нуждался в спасении? Я. Когда Король ежедневно полосовал когтями мою шкуру, не позволяя ранам надолго затягиваться, когда я умирал от голода на улицах Лаарэна, когда люди забивали меня палками…
Слова Ария острыми ножами вонзались в сердце Эспера, разрывая его на клочки. И неожиданно я почувствовала вину за то, что всё еще нахожусь в его голове, наблюдаю за его терзаниями, ощущаю уязвимость. Я не имела права копаться в чувствах Эспера всего лишь из праздного любопытства. Когда придет время, когда тамиру будет готов, он сам расскажет мне о своей боли, о брате и прошлом. А сейчас меня не должно было быть здесь.
Я осторожно отстранилась от разума тамиру, будто прокралась из его головы на цыпочках, и попыталась возвести между нами стену. Это оказалось сложнее, чем я себе представляла. Наша Связь противилась любым стенам, каждый воображаемый кирпичик давался с непомерным трудом. Но внезапно я ощутила поддержку Эспера и вместе за мгновение ока мы возвели прочную, совершенно непроницаемую преграду — я все еще чувствовала присутствие тамиру в своем сердце, но больше не слышала даже самых слабых отголосков его разума.
❊ ❊ ❊
Я вышла во двор. Широкая, мощенная серым кирпичом тропинка, извиваясь между ухоженными клумбами, привела меня в небольшой парк перед центральным зданием замка.
Мысли то и дело норовили сорваться с поводка и вновь броситься к Эсперу, тайнам его прошлого и вновь обретенному брату.
Арий Эрвор… Поверить в увиденное всё еще было сложно.
Я медленно выдохнула, запрещая себе об этом думать (по крайней мере сейчас), и подставила лицо редким лучикам, пробивающимся сквозь густую листву над головой. На спинку скамьи опустился пушистый круглый альм и завел трогательную трель. В этом парке птицы пели куда прекраснее, чем в саду Велизара Омьена. Вслушиваясь в ласкающую слух мелодию, я мысленно благодарила музыканта, однажды напевшего её птицам.
Закончив петь, альм требовательно уставился на меня большими глазами, но в моих карманах не нашлось ни крошки, чтобы заплатить этому миниатюрному певцу. Альм с минуту изучал меня взглядом, после чего спрыгнул на землю и заковылял к кромке тропы, где в траве щебетали его сородичи. Я не сомневалась, что в данный момент они обсуждали одного очень невежественного и неблагодарного слушателя.
Внезапно я увидела знакомую фигуру Шейна, спешно удаляющегося вглубь парка. Я хотела его окликнуть, но не решилась побеспокоить тишину, окутавшую сад.
Покинув нагретое место, я направилась к пересечению троп, где не так давно мелькала фигура друга. Теперь его шаги раздавались где-то в стороне на очередном повороте, скрывающемся за высокими кустами, — парк был небольшим, но его многочисленные дорожки петляли меж деревьями, словно коридоры лабиринта.
В конце пути я оказалась возле распахнутой двери. От порога вниз уходила лестница и её последние ступеньки растворялись в полумраке. Из подвала повеяло холодом и сыростью.
Не знаю, что подтолкнуло меня спуститься во мрак, что я хотела там найти и зачем вообще преследовала Шейна. Быть может бесстрашное любопытство Эспера оставило на мне свой след, или же после недавних событий кровь кипела от адреналина, и я жаждала его выплеснуть, совершив какой-нибудь глупый, отчаянный поступок.
Я решительно спустилась в подвал. После залитого светом парка глаза не сразу привыкли к полумраку, а холод до костей пробрал разнежившееся на солнце тело. Коридор был небольшим, — по обе стороны тянулся ряд закрытых дверей — и резко поворачивал через пару метров. Я опасливо выглянула из-за угла. На меня повеяло смрадом, кровью и гнилью. Тошнота подступила к горлу. Закрыв нос рукой, я едва удержалась, чтобы не расстаться со своим завтраком.
Меня охватил ужас, когда я осознала, что нахожусь в морге.
Коридор за углом расширялся в просторное прямоугольное помещение, стены которого были заставлены покосившимися от времени шкафами, набитыми всевозможными ящиками, пробирками и инструментами, больше похожими на орудия пыток. В центре выстроился ряд столов, большая часть из которых пустовала, и лишь на двух из них лежали неприкрытые человеческие тела. Мне были видны их очертания в слабом свете Слезы, маячившей в дальнем углу.
Я уже хотела вернуться к свежему воздуху и аромату цветов, вновь подставить лицо теплому солнцу, но любопытство взяло верх, когда на одном из столов я увидела знакомое юношеское лицо и златовласые спутанные кудри. Меня пробрала дрожь, а кровь отхлынула от лица: в последний раз я видела этого мальчишку корчившемся от боли на земле, сейчас же его лицо застыло в мертвенном спокойствии.
— …не дожил до прибытия лекарей, — донесся до меня приглушенный голос доктора, будто мужчина боялся говорить громче.
— А с этим что? Вы узнали причину смерти? — поинтересовался Шейн, склонившись над телом.
Несмотря на свой юный возраст он обращался властно и пожилой врач, облаченный в заляпанный засохшей кровью халат, неуверенно заломил пальцы, а его плечи осунулись под тяжестью слов. Мужчина коснулся кристалла, парящего рядом с ним. Слеза Эрии проплыла по воздуху и зависла над телом, осветив безжизненное лицо.
— Да, узнал, — нерешительно начал доктор, осторожно подбирая слова, — но, видите ли, ваш отец не желает разглашения этой информации.
— Значит, мой отец теперь управляет еще и Коллегией? Доктор, вы же знаете, что я могу получить информацию не только из ваших уст, но и из вашей головы? Выбирайте.
От холодного, почти безразличного, тона Шейна по моей коже пробежали мурашки.
— Да, да, — залепетал доктор, обогнув стол, будто пытался укрыться за ним от Шейна, — простите. Несмотря на два сломанных ребра и многочисленные повреждения, полученные в результате… того происшествия, — доктор как-то по-особому произнес последнее предложение. — Мальчишку убило вовсе не оно, а проклятие.
Доктор поднял обуглившуюся правую руку мальчишки.
— Мне редко доводилось встречать подобное, но проклятые Слёзы оставляют свой след, который ни с чем не спутаешь. Последний раз таким я видел тело вашего дедушки, когда только готовился примерить на себя врачебную мантию. Я не силен в науке чарования Слёз, но представляю, какая сила требуется для наложения проклятья. Люди и кристаллы, убившие когда-то вашего деда, а теперь и этого парня, должны быть очень сильными.
— Достаточно, — оборвал мужчину Шейн.
Он грациозно развернулся на пятках и преодолел разделяющее их с врачом расстояние. Его рука опустилась на плечо мужчины, одобрительно сжав.
— Я благодарен вам за работу, доктор. Но мой отец прав, не стоит разглашать эту информацию. Вы должны запомнить: магия не причина смерти этого лиирит.
— Магия не причина смерти этого лиирит, — эхом повторил доктор, от его ровного и уверенного голоса кровь стыла в жилах. Я не сомневалась, что если бы в эту минуту могла видеть глаза доктора, то разглядела бы в них лишь отстранённость и слепую веру в слова, внушенные сознанием Шейна.
Мое дыхание участилось. Шейн направился к выходу, и я поспешила скрыться с его пути. Я понимала, что не успею добежать до лестницы к тому моменту, когда парень достигнет поворота. Поэтому ворвалась в первую незапертую комнату. К счастью, хорошо смазанные петли не издали ни звука. Я закрыла дверь, прислушиваясь к тому, как приближаются шаги. Внезапно они стихли у самой двери. В страхе я затаила дыхание. Что я скажу, если он найдет меня здесь?
Но вот шаги вновь возобновились, постепенно удаляясь.
Я с облегчением перевела дыхание. И только теперь поняла, что тьма больше не застилает мои глаза — Слеза Эрии, парящая под потолком, почувствовав мое тепло, постепенно начала озарять комнату, разгораясь все ярче. Оглядевшись, я зажала рот руками, сдерживая рвущийся наружу крик и рвотный позыв. В комнате было больше десятка столов и на всех лежали тела: распухшие, подверженные разложению, уже вскрытые, с грудными клетками, зашитыми неровным грубым швом. Но мой взгляд оказался прикован к самому ближайшему столу, где лежал златовласый мальчишка как две капли похожий на того, что находился в соседней комнате. Тело по пояс было прикрыто грубой тканью, открывая вид на покрытый кровоподтеками торс, неестественно вывернутую шею и изломанные руки с торчащими обломками костей.