- Хороший знак, - улыбнулся парень, похлопав по рулю. – Не зря я так тебя защищал сегодня. Отец здорово похлопотал над тобой, красавчик. А ведь я почти в тебя не верил.
Выехав на трассу, Аарон включил радио и выкрутил звук на полную. Из динамиков заорал голос Клауса Майне и парень незамедлительно присоединился к нему.
“If we'd go again all the way from the start,
I would try to change the things that killed our love...”
(рок-баллада группы Scorpions, выпущенная в 1984 году. Клаус Майне – вокалист группы).
Как всё сложится дальше, парень не знал. Но щемящее чувство тревоги, преследовавшее его с самого утра, наконец, сменилось радостным предвкушением.
XXIV
Мистер Пауэлл выглядел по-настоящему несчастным.
- Эта партия точно последняя, - он с досадой сжал пальцы вокруг бутылки безалкогольного пива так крепко, что казалось, стекло вот-вот лопнет. – Сто пятьдесят баксов в никуда!
- Годы идут, Пауэлл, а ты так и не научился проигрывать достойно, – пробасил его оппонент, и по совместительству друг со времён школьной скамьи Грег Бёрнетт.
- Ты из меня уже все соки выжал, проходимец.
- Как говорят в горах Северной Каролины: “если медведь загнал тебя на дерево, наслаждайся видом”!
Хейли прикусила губу, чтобы не рассмеяться – с каждым новым походом отец не оставлял попыток отыграться, но сколько она себя помнила, неизменно проигрывал другу в бридж в сухую.
- Ну вот, - всплеснул руками Клиф. – Даже моя дочь думает, что я неудачник.
- Вовсе нет, пап.
- Правильно, поддержи его боевой дух, девочка, - Грег отсалютовал ей стаканом бренди. – Сегодня я намерен вывернуть его карманы наизнанку.
- Мужчины - до старости дети, - прошептала ей на ухо жена Грега Конни, чьи руки умело орудовали в волосах девушки, зачесывая нижние пряди в тонкие дреды. – Я не слишком резка? Осталось совсем немного.
Хейли покачала головой. Напротив, она жмурилась, словно довольная кошка, сидя в плетёном кресле и поджав под себя ноги под выцветшим тонким шерстяным одеялом. Ладони её от ночной прохлады спасала кружка горячего глинтвейна, от которой распространялся невероятный аромат корицы, смешивающийся в воздухе с запахом хвои и горного ветра. Вечер был замечательным.
Бёрнетты часто сопровождали их с отцом в походах. Вернее, они с отцом сопровождали их: те были бывалыми, настоящими кочевниками, и последние годы жили исключительно в доме на колёсах, надолго оставив позади оседлую городскую жизнь. А когда двое их детей достигли подросткового возраста, они и вовсе покинули штат с целью покорить каждый уголок североамериканского континента. Конни была не многим младше мужа, но с виду тянула не более чем на студентку первых курсов колледжа, со своим тонким, но укреплённым регулярной физической активностью телом, гладким, без единой морщинки лицом и сумасшедшей причёской с выбритыми висками и каштановой копной дредов, собранных в гигантский объёмный пучок на макушке. От этой женщины пахло свободой и любовью к жизни, и Хейли часто ловила себя на мысли, что хотела бы в чём-то походить на неё.
- Кхм, Миа, - отец прочистил горло, словно ему было неловко указывать дочери, что делать. – Время уже позднее. Тебе не стоит засиживаться слишком долго.
- Почему нет? – отозвалась девушка. – Вы всё равно завтра не берёте меня с собой.
- Но это не повод сбивать режим...
- Клиф, - мягко прервала его Конни. – Пусть девочка насладится последними днями каникул. В конце концов, это её первая поездка за пределы штата. Оставь свои воспитательные меры до более подходящих времён.
- Но ваши дети уже спят...
- Нашим детям по тринадцать, приятель, - присоединился Грег. – А Хейли уже вполне взрослая.
Девушка благодарно улыбнулась.
Отец покорно поднял в примирительном жесте руки, в которых всё ещё держал свои карты, открывая на них обзор всем присутствующим. Грег тут же взвыл:
- Пауэлл, ну кто так делает? Соберись! Теперь придётся переигрывать.
Клиф закатил глаза и демонстративно шлёпнул карты на стол.
- Нет уж, с меня хватит. Я, пожалуй, спать.
Хейли покосилась на громадный силуэт самой высокой горы Каскадного хребта, нависающий над ними в темноте ночи. Завтрашний день должен был запомниться ей восхождением по меньшей мере на высоту девять тысяч футов этой махины из полных четырнадцати с половиной тысяч, но стоило папе услышать о предписании доктора Лайонела, как её надежды разлетелись прахом.