Мистер Саммерс вернулся домой из Техаса в середине недели. И, как бы отец ни пытался вести себя непринуждённо, парень чувствовал его подавленность, потому и не решался расспрашивать его первым. Или, скорее, просто боялся услышать что-то очень плохое. А на следующий вечер после его возвращения, Аарон, вернувшись домой после смены, застал отца в гостиной за просмотром семейных фотографий. Он осторожно опустился на диван рядом с ним и застал сосредоточенного мужчину врасплох, тихо проговорив:
- Давно мы их не доставали.
Лиам хмыкнул, потёр усы.
- Точно. Это мама любила... любит их постоянно их пересматривать.
Оговорка Аарону совсем не понравилась, но он решил деликатно пропустить её мимо ушей. Молча взял в руки один из альбомов, поменьше остальных – он оказался свадебным. Юную Джеки Саммерс, в девичестве Колберт, в её незатейливом на традиционный индейский манер подвенечном платье непривыкшему глазу действительно легко было бы спутать с Триной – такая же тонкая, черноволосая, широкоскулая, она едва доставала своему новоиспечённому супругу до плеча.
“Наверное, женись я на Катрине, мы выглядели бы такой же парой”.
Парень обратил внимание на то, что абсолютно каждое фото зачем-то подписано сзади в верхнем уголке аккуратным маминым почерком “Грэй Лили Фоллс, 1981”.
- За столько лет я так и не спросил у неё, как она попала сюда из Уорм-Спрингс, - задумчиво проговорил он, обращаясь, скорее, к самому себе, но Лиам отозвался:
- Честно говоря, я и сам никогда не спрашивал.
Уорм-Спрингс, расположенная совсем неподалёку в пределах штата индейская резервация, являлась родиной Джеки, и Аарон почувствовал укол совести за то, что всё время был слишком занят, слишком невнимателен, чтобы спросить у неё об этом подробнее.
“Что, если уже поздно?”
- Ну, у нас ещё будет время, - ободряюще улыбаясь, сказал он вслух. Мистер Саммерс взглянул на него исподлобья, но не улыбнулся в ответ.
- Знаешь, сын... – начал он. – На самом деле мы подумали, что тебе... уже пора перестать откладывать свою собственную жизнь на потом.
Парень сглотнул, уставился на свои руки. Он ждал и боялся этого одновременно уже на протяжении восьми лет. С тех самых пор, как их семью как гром среди ясного неба поразил страшный мамин диагноз – бронхогенная карцинома лёгкого. Третья стадия – считай, приговор. Аарон как сейчас помнил, как на кухне за столом под тихие всхлипывания миссис Саммерс отец виновато сообщил ему:
- Сынок, прости, но стоимость лечения для нас неподъёмная. Мы не сможем позволить оплачивать твоё обучение в колледже. Нужно... выбирать.
Тогда Аарон разозлился. О каком выборе шла речь? Пожертвовать маминым шансом на жизнь ради собственного будущего – разве таким эгоистом они его растили? Однажды он повзрослеет, и как-нибудь справится сам – учиться ведь никогда не поздно. Главное, чтобы мама была жива…
В тот день парень понял, что детство кончилось, и настало время нести ответственность за все свои поступки и решения. В первую очередь за то, что безбожно забивал на учёбу и так и не смог рассчитывать ни на одну стипендию, которая покрыла бы хотя бы половину расходов на колледж. А когда болезнь Джеки вышла в ремиссию, менять уже ничего не хотелось. Они с отцом продолжили как проклятые работать на вырубке леса, и по-прежнему не позволяли себе масштабных трат. Когда большинство его приятелей в выпускном классе приезжали в школу на собственных авто, Аарон ездил с Хантером, чьи родители, хоть и не были богаты, но могли себе позволить в разы больше. По той же причине Саммерс старший настаивал, чтобы уже повзрослевший сын не тратил значительную часть заработка на аренду собственного жилья, будто всегда втайне знал, что рак снова возьмёт своё. И он взял...
Аарон понял – если отец заговорил об этом сейчас, значит, он сдаётся. Или – того хуже, уже сдался. Значит шансы на то, что мама выкарабкается ничтожно малы и – какая ирония – больше незачем лезть вон из кожи.
“Всё было зря?”
- Да, пап. Наверное, пора.
Лиам опустил ладонь на плечо сына – его излюбленный отеческий жест. И, будто прочитав его мысли, тихо заверил:
- Ты уже взрослый мужчина, Аарон, но при этом ты ещё так молод. Не думай, что всё было напрасно. Мы делали, что могли, сынок. Дальше на всё воля Божья.