“Всего лишь сон”.
По привычке девушка прислушалась к звукам вокруг себя. Дом отозвался тишиной, и она, удовлетворённая, взлетела с кровати, словно пушинка. Может, причиной тому было прекрасное сновидение – Хейли чувствовала себя невероятно бодрой и отдохнувшей. А ещё проснулось желание творить. Девушка распахнула занавески, подставляя лицо жарким августовским лучам. Из приоткрытого окна пахло сухими листьями, горячим асфальтом и осенним ветром. Часы показывали десять утра, но её это не смутило – столь поздние пробуждения за это лето вошли в привычку.
“Интересно, он ещё спит?”
Хейли засуетилась по комнате в поисках сотового, который по привычке куда-то забросила. Телефон обнаружился в корзине с бельём для стирки (“и как он там оказался?”), и она, в каком-то непонятном для себя предвкушении закусив губу, набрала номер.
- А я боялся тебя разбудить, - Хейли услышала его оживлённый, весёлый голос.
- Я была бы совсем не против.
- Честно говоря, удивлён, что ты позвонила первой. Есть какие-то предложения?
- Отведи меня к пруду с лилиями, пожалуйста. Я хочу порисовать, - улыбнулась девушка.
Аарон, казалось, готов был поддержать любую её инициативу. Предложи она спрыгнуть с водопада Малтнома, он, наверняка бы, тоже согласился. Он не задавал ненужных вопросов – только пообещал в назначенное время ждать её у дома, чтобы отвести к их тайному месту, просто потому что она так хотела. К тому же, судя по голосу, парень пребывал в наилучшем настроении. Ей хотелось думать, что она, Хейли, была тому причиной.
Расслабившись в душе под прохладными струями воды, Хейли оглядела в зеркало своё нагое тело и с блаженной задумчивостью провела кончиками пальцев по лилово-алым отметинам размером с отпечаток пальца на груди, плечах и ключицах – следам их с Аароном любви. Она не злилась на него за это: прошлой ночью они оба немного забылись, а оставленные его губами метки без труда можно было спрятать под волосами и одеждой.
“Хорошо, что Трина не успела наставить синяков”.
Мысль проскользнула в голове на долю секунды, но сумела погасить улыбку на её лице. Кожа головы отозвалась фантомной болью в том самом месте, где индианка, в попытке проучить, грубо схватила её за волосы, за что мгновенно поплатилась. В самом деле, откуда Катрине было знать, что Хейли находилась в безупречной физической форме, и в средней школе танцам предпочитала занятия по самообороне. Девушка хмыкнула своему отражению, твёрдо решив, что не собирается сожалеть о произошедшем. По крайней мере, не сегодня.
Облачившись в болотного цвета топ на тонких бретелях и свободные брюки-шаровары из почти невесомой ткани – в самый раз для долгой пешей прогулки под жарким солнцем, Хейли бросилась разбирать весь свой художественный инвентарь в поисках “тех самых” необходимых материалов, испытывая при этом некое подобие приятного мандража – того самого чувства, когда, наконец, собираешься сделать впервые нечто, на что давно не решался. Имеющаяся у неё палитра масляных красок оказалась весьма скудной, и девушка осознала, что не пополняла её с тех самых пор, как Луиза впервые заговорила о переезде из Портленда. Цветов из всей той нужной гаммы, что она держала в своей голове с момента зарождения идеи, едва ли набралось больше, чем можно было бы пересчитать по пальцам одной руки. Предположив, что в Грэй-Лили не стоит и пытаться искать художественные магазины, Хейли лишь пожала плечами – в конце концов, никто не начинает писать без наброска, чему она и планировала посвятить сегодняшний день. Она пообещала себе, что в самое ближайшее время попросит Аарона свозить её в Бенд, где они, наверняка, имеются. Мысль эта отозвалась внутри приятным теплом – ей нравилось строить планы, которые подразумевали его участие.
Девушка вытащила из-под кровати альбом, откуда тут же выпал, смятый ранее в порыве злости портрет, и вспомнила, как слукавила, сказав, что никогда не рисует людей. Придирчиво рассмотрела его и вдруг ясно поняла, что, каким бы реалистичным он не казался ей вначале, сейчас она смогла бы изобразить его гораздо лучше, уже наизусть выучив каждый шрамик, каждую неровность на его коже. Хейли спрятала рисунок обратно под кровать, затем достала из шкафа один из своих походных рюкзаков, заботливо отряхнув его от пыли, и сложила туда альбом, несколько свежезаточенных грифельных карандашей и ластик, небольшое рыжее покрывало из ткани, похожей на лён, и тёплую рубашку на случай, если придётся задержаться и вечером похолодает. Предусмотрительно оставила место для термоса с чаем и сэндвичей с индейкой, которые собралась приготовить на завтрак, обед и, возможно, ужин для них обоих, хотя, сама она часто забывала поесть, что наверняка бы не понравилось чересчур осторожничающему доктору Лайонелу.