- Прости, другого сейчас нет, но обязательно будет лучше. Я просто не хочу, чтобы ты сомневалась.
Она уставилась на него уже без улыбки, широко распахнув глаза, и он снова позволил себе утонуть в их синеве.
- Аарон, ты это не всерьёз?
- Шутка зашла слишком далеко? – он поднёс к губам её ладонь с импровизированным кольцом, и поцеловал сперва запястье, а затем костяшки. – Тогда знай, что с этого самого мгновения я заявляю свои права на твоё сердце, чтобы однажды, когда ты будешь к этому готова, раз и навсегда связать наши с тобой души.
Где-то вдалеке символически прозвенел церковный колокол и губы Хейли задрожали.
- Но... разве я буду хорошей женой? Я не знаю как это... вдруг я не смогу готовить твою любимую еду... или буду плохой матерью? Или вообще никогда не смогу... Аарон, зачем?
Он рассмеялся и положил указательный палец на её губы, мягко призывая замолчать.
- Моя милая, чудесная фея. Я тоже не знаю, как это – быть мужем, но однажды мы научимся этому вместе. Ты согласна? – он кивнул на её “колечко” и подмигнул. – Подумай хорошенько. Когда ещё тебе сделают такое нелепое предложение руки и сердца посреди индейской резервации?
Хейли улыбнулась сквозь подступающие слёзы.
- Тогда... – она повторила за ним, сорвав веточку, и взяла его руку в свою, чтобы также обвязать его палец. – Я настаиваю, чтобы у тебя тоже было такое. Как знак верности. А небо, солнце, все эти деревья и холмы будут нашими свидетелями.
Его сердце дрогнуло. Дабы не дать волю излишнему проявлению чувств, он наклонился, чтобы коснуться её губ, и тихо смеясь, проговорил:
- Знаешь, иногда мне кажется, что в тебе от моего народа больше, чем во мне самом. Будто сам Великий Дух поцеловал тебя – такая ты необыкновенная. И уж точно не так представляла себе предложение о замужестве, верно?
- Я вообще его не представляла, - честно призналась она. – Никогда не представляла, что меня кто-то однажды полюбит вот так. И что я сама так полюблю. Но твоя импровизация вышла просто потрясающей. Ты ведь этого не планировал?
- Клянусь, это целиком и полностью спонтанное решение, - он невесомо коснулся губами её лба. – Но, пожалуй, одно из самых взвешенных в моей жизни, как бы странно это ни звучало. Вернёмся к Монике и отметим это событие?
- Конечно. Я так перенервничала, что внезапно стала невестой, что готова съесть самую большую порцию жареной картошки и выпить самый большой молочный коктейль.
- Замётано.
Домой они вернулись раньше назначенного Хейли срока. Ещё не успело стемнеть, но на ясном небе уже стали зажигаться первые звёзды, и девушке совсем не хотелось уходить. Она обвивала руками его шею, и много-много говорила обо всём и ни о чём. Аарону и самому не хотелось прощаться. Он понимал, что стоит ему остаться одному, в голову полезут неприятные мысли о маме и о её секретах. Парень не до конца был уверен, стоит ли говорить об этом с отцом. Был ли он в курсе всё это время? А если нет, не станет ли это и для него столь же болезненным шоком? Одно он знал точно – доверие бабушки Стоун подрывать было нельзя. Особенно теперь, когда его отношения с её внучкой хоть и внезапно, но перешли на новый уровень.
- Малыш, пора домой, - он мягко отстранил её от себя, чтобы заглянуть в глаза. – Ты ведь обещала. Не хочу, чтобы твоя семья решила, что я дурно на тебя влияю.
- А что будешь делать ты?
- Тоже отправлюсь домой. Этот день неслабо меня помотал. А завтра мы снова встретимся. И послезавтра. И после-после... – парень крепко прижал её к себе, покрывая лицо поцелуями, от которых Хейли, весело смеясь, не успевала уворачиваться.
- Обещаешь? – спросила она напоследок.
- Разумеется. Что за вопросы? К тому же, ты можешь позвонить мне перед сном.
Нехотя, но они всё-таки простились. Аарон проверил время – без четверти девять – они управились вовремя. На город опустились густые сумерки.
Дома свет не горел. Только из окон гостиной виднелось голубоватое свечение – отец, наверняка, засмотрелся своих спортивных передач, и может быть, даже уснул перед телевизором. Аарон припарковал пикап, но едва успел выйти из машины, как от объёмной тени тучного кедра в его дворе отделились две поменьше, и направились к нему.