- Аарон Саммерс.
Он непонимающе всмотрелся в темноту прежде, чем смог разглядеть фигуры двух местных копов. Парень не помнил их имён, но множество раз видел их в городе и в полицейском участке.
- Да. Что-то случилось?
- Вам необходимо проехать с нами для дачи показаний, - они быстрым отработанным движением показали ему свои удостоверения, но в тусклом дворовом освещении всё равно ничего нельзя было разглядеть.
- Каких ещё показаний?
Он ничего не понимал.
- Прости, парень, но это личное распоряжение шерифа, - сказал полицейский постарше. – Ты всё узнаешь непосредственно в участке. Чем быстрее ты явишься, тем быстрее будешь свободен.
- Вы что, караулили меня здесь? – продолжил тянуть резину Аарон, пытаясь собрать в голове воедино фрагменты хаотичных воспоминаний о том, где и как он снова мог вляпаться, но в голову ничего не приходило.
- Просто поехали с нами, - второй коп нетерпеливо махнул рукой в сторону служебной машины. – Мы всего лишь выполняем распоряжение начальства.
- Что ж, ладно.
Он ещё раз помедлил, прежде чем сесть на заднее сиденье, и бросил взгляд на свой дом с тайной надеждой, что отец выйдет его встретить или хотя бы подойдёт к окну, но не увидел ничего, кроме всё того же голубоватого мерцающего света.
XXXV
Луиза принарядилась для ужина и, надо сказать, весьма неудачно: макияж был чересчур ярким для её драматического типажа внешности, светлые завитки волос обволакивали голову пышным облачком, делая причёску старомодной, а красная фланелевая блуза с прямыми чёрными брюками в купе с недовольным выражением лица делали её до смешного похожей на Червонную Королеву из сказки «Алиса в Стране Чудес» - само воплощение ярости, гнева и безвкусицы.
- Ты опоздала, - заявила она, скрестив руки на груди, едва Хейли успела переступить порог. В глубине души девушка надеялась, что за день расположение духа мамы поменяется в лучшую сторону, но тщетно – та всё ещё была в настроении поскандалить так же, как и с утра. Она мысленно списала всё на то, что мать, должно быть, слишком нервничает (к ним крайне редко приходили гости, а точнее, почти никогда) и не хочет ударить в грязь лицом, потому решила не распалять её ещё больше.
- Нет, мам, - спокойно ответила Хейли, - Девяти ещё нет. Мы договаривались на девять.
- Разве я не сказала тебе вернуться в восемь?
«Что ж, видимо одна из нас выжила из ума».
На защиту внучке пришла миссис Стоун.
- Нет, Лу. Хейли пришла вовремя, - бабушка, одетая куда более просто – в обычное элегантное домашнее платье пастельного бежевого оттенка, вытирала руки полотенцем, и девушка быстро догадалась, что манящий запах печеной утки с картофелем, обволакивающий всё пространство дома, точно не маминых рук дело. Это было так похоже на Луизу – наверняка она, сбросив с себя весь груз ответственности за готовку, потратила весь вечер на приведение себя в порядок – никакой грязной работы.
- Они сейчас будут, а ты выглядишь… вот так, - бросила мать, небрежно разглядывая её с ног до головы. – Живо наверх, отмойся и переоденься во что-нибудь приличное.
Сдерживаться, чтобы не ответить грубостью, казалось почти непосильной задачей.
«Кто бы там ни был, мне абсолютно плевать, что они обо мне подумают. Тоже мне, королевский приём. Что же за гости такие, что мама из кожи вон лезет и тащит меня заодно?»
Едва девушка открыла рот, чтобы задать этот вопрос вслух, как, словно по щелчку, раздался дверной звонок, заставляя всех вздрогнуть. Глаза Луизы расширились, и она, уже не церемонясь, кинулась к дочери и буквально затолкнула её на лестницу.
- Ну же, бегом! И чтобы через пятнадцать минут была внизу.
Убедившись, что Хейли скрылась на чердаке, мама, стряхнув с одежды несуществующие пылинки и натянув дежурную улыбку, поспешила открыть гостям. Стоя у двери в комнату, девушка прислушалась к голосам: два женских, один мужской – различить сложно. Возможно, незнакомые. Мать тараторила тошнотворно слащавым голосом, рассыпаясь в приветствиях, и девушка невольно закатила глаза. Тут же возникла навязчивая идея слегка подпортить это и без того бездарное представление, и Хейли, криво улыбнувшись, решительно припустила обратно в холл с нарочито громким криком: