- Пойдём в дом, здесь несёт куревом так, что не спасает никакой воздух. А ты, вместо того, чтобы сидеть здесь, убрала бы хлам в своей комнате – там шагу нельзя ступить.
- Тогда не ступай, и пользуйся родительской ванной.
Хейли послушно пошла следом, радуясь возможности избежать этой семейной перепалки. Напоследок она обернулась на “вторую Дани” - та коротко помахала ей вслед, и по её всё ещё усмехающимся губам прочла “увидимся позже”.
Когда дверь в комнату Даниэлы закрылась за ними, подруга презрительно скривила веснушчатое лицо и, падая на кровать, прошипела:
- Делла совсем охренела. Стоит только родителям выйти за порог, она творит всё, что ей вздумается.
- Я приняла её за тебя, - Хейли присела на край кровати. – Чувствую себя дурой.
- Не стоит. Это мой крест. Я делю с ней одно лицо всю жизнь. Но в остальном мы – полные противоположности, к тому же, я никогда бы не тронула свои прекрасные волосы, - Дани бережно провела рукой по каштановой шевелюре, которая сейчас больше напоминала разорённое гнездо.
- Теперь понимаю.
Дани схватилась за голову, усиленно натирая виски.
- Мне безумно дерьмово. Я весь день глотаю аспирин, и уже два раза прочищала желудок. Чёртов палёный ром!
- Я так и думала, – Хейли выудила из сумки небольшой термос и протянула его страждущей. – Имбирный чай. Помогает от похмелья, я подумала, что тебе понадобится... Я варю его сама.
- Ты и правда самое милое создание на этой планете!
Даниэла незамедлительно сделала несколько глотков напитка.
- На вкус божественно. Надеюсь, ты что-то вроде доброй ведьмы под прикрытием, и твоё волшебное зелье так же божественно и быстро меня спасёт.
- Вроде должно, - улыбнулась Хейли. – Где твои родители?
- Не знаю, я умирала в постели весь день. Может они и догадываются, что я вчера перебрала, но всё же для них у меня сегодня что-то типа “dolce far niente”.
- По испанскому у меня тройка.
- Заметно. Это итальянский, синьорина. Означает “сладкое ничегонеделание”. Завтра мне на работу, а пока я вне зоны доступа для всех, кроме тебя, - Дани подвинулась в сторону, постучав ладонью по постели рядом с собой, приглашая подругу лечь рядом, и Хейли приглашение приняла.
- Твоя комната такая маленькая, - сказала она. Комната Даниэлы и правда напоминала скорее просторный чулан.
- Раньше это была одна комната для нас с Деллой на двоих, пока родители не поняли, что если мы проживём в одном помещении ещё пару дней, то точно убьём друг друга. Тогда папа разделил её стеной на две поменьше, но, прямой доступ к ванной всё равно остался у этой курицы, и мне приходится постоянно к ней ходить. Хорошо, что её редко можно застать дома. А ещё по этой причине ей запрещено закрываться изнутри. Думаю, со стороны родителей это своего рода хитрый ход – с ней вечно одни проблемы.
Хейли показалось забавным то, с каким пренебрежением Дани говорила о сестре. Она была единственным ребёнком в семье и не могла представить, как это, делить своё пространство с братьями или сёстрами, и уж тем более не представляла как это – иметь близнеца, поэтому просто улыбалась и молчала, рассматривая люстру на потолке.
- Ты выглядишь какой-то рассеянной, - заметила Дани. – Всё ещё думаешь о Томми?
“И о Томми тоже”.
- Сегодня он приезжал ко мне.
- Шутишь? – Дани приподнялась на локтях и уставилась на подругу, а в её голосе прозвучало искреннее удивление.
- Нет. И надеюсь, это не какая-то часть вашего со Смитом плана?
- Богом клянусь, нет! Если бы Смит имел к этому какое-то отношение, я бы точно об этом знала. А я впервые об этом слышу! Что он хотел? Он снова обидел тебя?
Хейли вздохнула.
- Вовсе нет. Даже наоборот, попросил прощения и... звал на свидание.
- А ты?
- Приняла извинения. Но от свидания отказалась.
На лице Дани отразился восторг.
- Я знала, что ты не так проста, малышка! – воскликнула она, садясь на кровати. – С твоим появлением однообразные будни в этом захолустье заиграют новыми красками!