- Ну-ну, мальчик... Я дома.
Пока девушка возилась с велосипедом, она обратила внимание, что пёс крутится у почтового ящика, усиленно работая носом.
- Что там, маленький? – Хейли подошла к ящику и с удивлением обнаружила, что дверца закрыта не плотно, как будто что-то объёмное мешало ей изнутри.
“Могу поклясться, что днём никакой почты не было”.
Она с сомнением просунула руку в ящик и вытащила оттуда небольшой, но увесистый букетик пурпурных фиалок.
“Фиалки – знак тайных чувств” – пронеслось в голове.
- Тут записка, - сказала девушка, обращаясь к собаке. Пёс поставил на неё лапы, пытаясь дотянуться и обнюхать цветы. Хейли развернула бумажку и прочла краткие, определённо написанные в спешке, строки:
“Из-за всех этих неприятных обстоятельств я так и не сказал тебе “с днём рождения”, поэтому запрыгиваю в последний вагон. Хочу, чтобы ты улыбнулась – тебе это больше к лицу, чем всем, кого я встречал. Надеюсь, феи любят фиалки”.
Хейли озадаченно покрутила листок в руках в надежде найти какую-то подпись, но адресат предпочёл остаться анонимным.
“Я бы подумала, что это не мне, если бы не упоминание дня рождения” – подумала девушка.
“Как странно. Кто бы это мог быть, Том? Тогда почему бы ему не вручить мне их лично? Хотя, я едва его знаю, может такие загадки – это его тема”.
Ей вспомнились сказанные днём слова Даниэлы: “Но, бьюсь об заклад, он уже не единственный, кто положил на тебя глаз”.
- Идём в дом, Полли, - позвала девушка. Её верный друг последовал за ней, пока она, находясь в глубокой задумчивости, брела к дому.
“Кто бы это ни был, он никак не может знать меня так хорошо”.
Ещё маленькой девочкой она мастерила прекрасные крылышки, в которые иногда наряжалась во время своих детских игр, а отец в шутку называл её “лесной феей”.
- Я правда похожа, пап?
- Ты самая настоящая фея, милая, - и девочка светилась от счастья.
А скромные цветы пурпурной фиалки, что на цветочном языке означают невинность и тайную любовь, всегда были её любимыми.
VII
От запахов застарелого перегара и дешёвого табака, которым, казалось, уже были пропитаны все стены тесного полицейского участка, слезились глаза. Аарон чувствовал себя, как в дешёвой забегаловке. Он уже более получаса сидел там в ожидании, когда шеф полиции, который сам же вызвал его, соизволит уделить ему время. Парень развалился на ободранном кресле в коридоре, широко расставив ноги и всем своим видом выражая своё неудовольствие от присутствия в этом месте.
- Сядь нормально, - рявкнул на него дежурный с набитым ртом. - Ты не на курорте.
- Как жаль, - саркастично огрызнулся Аарон с натянутой улыбкой, но позу не сменил.
“Сижу здесь как мелкий хулиган в ожидании публичной порки. Какая бездарная трата времени”.
- Ты нарываешься на грубость, парень.
- Не могли бы вы сделать вид, что меня здесь нет? – устало протянул Аарон. – Я не один из ваших потенциальных клиентов.
Парень прекрасно понимал, что шеф вовсе не занят до такой степени, чтобы заставлять его столько ждать, скорее, это был своего рода жест для обозначения его “власти” – обычное поведение полицейских на руководящих должностях. Дежурный же, которому фривольное поведение Аарона никак не давало покоя, чуть не поперхнулся бейглом с маслом, который бесцеремонно жевал всё это время.
- Слушай, ты... – начал было он, угрожающе приподнимаясь с места, но вдруг, спасая Аарона от необходимости вступать в очередную бессмысленную словесную перепалку, дверь в кабинет шефа открылась, и Стэнфилд, показавшись в проёме, кивком в сторону пригласил парня войти внутрь. Тот повиновался, вошёл, и почти по-хозяйски уселся напротив рабочего стола, словно не находился здесь впервые.
- Полагаю, ты знаешь, зачем я позвал тебя? – Стэнфилд принялся подкуривать трубку, и дешёвая табачная вонь вокруг усилилась.
- Томми редко получает в морду, но часто жалуется, а следовало бы наоборот.
- Я бы попросил выбирать выражения, - тон шефа полиции был спокойным, но глаза метали искры ярости. – Не забывай, где ты находишься. Стоит мне щёлкнуть пальцами, и тебя закроют в камере минимум на сутки за драку.