Аарон закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди, глядя собеседнику прямо в глаза.
- Если вы хотите услышать от меня слова раскаяния в содеянном – этого не будет. Если Том сообщил вам, что я его ударил, то наверняка должен был и рассказать за что. Вы знаете меня с детства, мистер Стэнфилд. У меня нет привычки кидаться на людей с кулаками без видимой на то причины.
- Я прекрасно осведомлён обо всей сложившейся ситуации.
- Тогда почему здесь я, но нет Тома?
Стэнфилд-старший усмехнулся.
- С сыном, если возникнет такая необходимость, я могу поговорить и дома. Но разве парень виновен в том, что положил глаз на девчонку и, скажем так, хотел провести с ней вечер? Если ты решил поиграть в героя, Аарон, ты выбрал не то время и не то место.
- Вы слышите себя?! – Аарон вскочил так резко, что стул, на котором он сидел, с шумом грохнулся на пол. – Это был не просто невинный флирт! Девушка неоднократно сказала ему “нет”, и, как у вас принято говорить, оказывала сопротивление. Но теперь мне вполне очевидно, почему он не понял отказа – его собственный отец не посчитал нужным ему объяснить, что “нет” значит “нет”.
- Аарон! – шеф таки снял маску спокойствия. – Мне кажется, тебе не следует совать свой нос ни в моё воспитание собственного сына, ни в чужие взаимоотношения. Или в тебе взыграла эта поганая индейская кровь?
- Так вот в чём дело. Вы чёртов расист, мистер Стэнфилд. Будь я белым, вряд ли сейчас оказался бы здесь, ведь если вы в здравом уме, вы понимаете, что ваш сынок – сукин сын и потенциальный насильник! И не так уж важно то, что ему дали в морду, важно – кто, верно?
- Не смей обвинять меня в ущемлении коренных, щенок!
Аарон понял, что попал в точку.
- А разве не вы только что сказали «поганая индейская кровь»? Бьюсь об заклад, вы из тех самых, кто предпочёл бы, чтобы коренные продолжили жить исключительно в своих резервациях, не высовываясь? Вам претит то, что мы выглядим по-другому, ходим с вами по одним улицам, имеем равные права, учимся в одних школах с вашими детьми и вам совершенно плевать, кто действительно находится у себя дома, а кто…
- Пошёл вон!
«Это было громко».
Парень искренне удивился, что на их крики до сих пор не сбежался весь участок, а его всё ещё не закрыли, как буйного.
- Я не задержу тебя сейчас лишь из уважения к твоему отцу, и потому, что сюда сбежится половина Грэй-Лили твоих обожателей с требованием тебя выпустить. Но дай мне только повод…
- Хорошего дня, мистер Стэнфилд.
Дверь за парнем с шумом захлопнулась. Он выбежал из участка, совершенно ослеплённый ненавистью к человеку, с которым только что, говорил. Хотелось что-то ударить, дабы выпустить пар, но он лишь сделал глубокий вдох и, зажмурившись, досчитал до десяти.
«Не нужны мне разбитые костяшки на кулаках. Вопросы будут. Они – просто подонки, оба. Миссис Стэнфилд крупно не повезло с мужем и сыном».
Он снова вспомнил, какой напуганной казалась, нет, была, Хейли, как она нервно заламывала руки и сжалась так, что казалась ещё меньше, чем она есть.
“Плевать на его угрозы. Никто не причинит ей вреда, пока я рядом”.
Аарон почувствовал острую необходимость отвлечься. О разговоре с Триной не было и мыслей, а возвращаться домой, где он бы незамедлительно подвергся расспросам матери, тем более не хотелось. О происходящем в его голове не хотелось рассказывать даже друзьям, но всё же был один друг, открыться которому казалось наиболее безопасным вариантом, поэтому через короткий промежуток времени он уже оказался в небольшом трейлер-парке в черте города, и стучал в дверь фургона, принадлежавшего семье Ромеро. С Рафом ему всегда было разговаривать легче, чем с остальными. Парень-иммигрант из крайне бедной семьи был самым беззаботным и доброжелательным из всех, кого Аарон только знал. Миссис Ромеро, мать Рафа, полная и добродушная мексиканка, впустила парня внутрь.
В тесном трейлере было душно и пахло специями. Рафаэль сидел за столиком в своей “комнате”, если несколько квадратных метров за самодельной перегородкой из пары листов фанеры вообще можно было так назвать, и возился с конструктором модели корабля, увлечённый процессом настолько, что не заметил появления Аарона. Тот аккуратно постучал по первой попавшейся твёрдой поверхности. Раф поднял глаза и воскликнул: