— Значит, тебе нравится Грин Дэй? – Аарон обратился к девушке, выглядывая из-за поднятого капота.
- Что?
- Ты пела, когда я подошёл.
- А... – Хейли вновь почувствовала себя неловко от того, что он застал её в процессе пения, которого она стеснялась. – Не могу назвать себя фанаткой. Скажем так, у каждой группы я нахожу для себя то, что близко мне по смыслу.
Парень внимательно посмотрел на неё.
- Почему тебе близка песня про одиночество?
- Хотела бы я так сразу ответить, но не могу. Наверное, причины нет, я просто... привыкла так жить. Сама по себе.
- Ничего не бывает просто так. За этим обязана стоять какая-то предыстория.
- Мы едва знакомы, а ты уже решил покопаться в моей душе? – девушка грустно усмехнулась, чертя пальцем невидимый рисунок на столе.
- Почему нет? - он закрыл капот и сел на него, повернувшись к ней. – Другой вопрос, есть неприятные моменты, которые тебе хотелось бы скрыть, или же просто до меня этого никто не делал?
Аарон попал в яблочко, но ещё об этом не знал. Она и правда никогда ни с кем не была близка в общении до такой степени, чтобы раскрыться полностью. Она даже не была уверена, интересовало ли это кого-то из её приятелей ранее, или всем было плевать на её душу. В любом случае, этот парень был первым, кто попытался копнуть глубже того, что лежало на поверхности, и девушка ещё не знала, как правильно реагировать на это. Стоит ли открываться ему? Он хорош собой и поступки его благородны, но хороший ли он человек на самом деле? Ведь она влюбилась лишь в его оболочку. “Да, определённо стоит” – решила она для себя.
- Второе. Ты первый, кто говорит со мной об этом.
- Неужели никто из твоих друзей и родных не проявлял интереса? Или ты, волчонок, сама никого не подпускала к себе?
“Волчонок”. Это обращение вызвало у Хейли искреннюю улыбку.
- По правде говоря, в Портленде я не оставила никого, кого могла бы назвать другом. Были одноклассники, приятели, но не более. А родных у меня – счесть по пальцам, - девушка показала ему обе ладошки, мол, не больше десяти.
- И что же насчёт них?
- С папой мы близки, но он – не самый проницательный человек. Он всегда знал обо всех моих интересах, в конце концов, он сам же мне их привил, но что в моей душе – его мало волнует. Мама – отдельная история. Она думает, я не понимаю, что я для неё всегда была лишь способом удержать рядом с собой мужа. Когда он ушёл от неё, она совсем ко мне охладела, но это ничего... – Хейли глубоко вздохнула. – Дедушки Чарльза очень не хватает. Вот кто понимал меня с полуслова.
- Мне жаль, - на лице Аарона появилось откровенное сочувствие. – Его многим не хватает. Отличный был человек.
- Не то слово, - на мгновение она совсем поникла.
- Эй, ты же не собираешься плакать? – парень, обеспокоенный, сделал шаг к ней.
- О чём ты? – Хейли подняла на него глаза. – Я никогда не плачу. Не умею.
Сочувствие в его взгляде сменилось снисхождением. Так взрослые смотрят на несмышлёного ребёнка, который сам не знает, что говорит.
- Все умеют плакать, Хейли. В этом нет ничего стыдного.
- Я говорю правду. Я никогда не плакала. Даже над “Титаником”.
- Ах, ну “Титаник” – серьёзный аргумент.
- Не хочешь – не верь.
Аарон поднял руки в жесте “сдаюсь”.
- Я догадывался, что ты полна сюрпризов. Но чтобы до такой степени...
“Он догадывался? Он думал обо мне?”
- Я самый обычный человек, - тихо сказала она.
- Я так не думаю, - ответил он, и на этот раз его улыбка стала загадочной. – Я рад, что ты смогла открыться мне. Не стану заставлять тебя говорить больше, чем ты сможешь сказать.
Парень снова открыл капот, чтобы продолжить свою работу.
Старый “Форд” выглядел откровенно плохо. Хейли даже казалось, что и дедушка не ездил на нём в последние годы – так давно он пылился в гараже.
- Знаешь, - начала она. – Ты либо чересчур добрый, либо сумасшедший, если согласился возиться с этим дерьмом. Внушить бабуле отправить его на свалку было бы легче, чем отремонтировать.
- Я добрый, потому что пошёл на это. И сумасшедший, потому что мне придётся отдать этому делу много свободного времени, - отшутился Аарон.