– А как же Тай? Он бы не позволил безнаказанно застрелить Стояна, – задумчиво произнёс Линк.
– Кадар говорил, что Тай появился на берегу уже после смерти Стояна. Он даже не попытался защитить Весту. Да мы и сами видели, как он сбежал, когда Велас позвал его. Эти животные поразительно глупы. Единственное, что они хорошо могут делать, это рычать и напускать на себя грозный вид…
– В любом случае… – прервал его Линк. – Мы уже никогда не сможем узнать, что произошло на том берегу на самом деле. Веласа нет, и он не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть слова Кадара.
– У тебя есть основания не доверять Кадару? – спросил помощник.
– Нет… Но мне казалось, что я хорошо знал Веласа… Неужели все эти годы я заблуждался…
Эскадра всевозможных кораблей и батискафов покинула медленно замерзающий континент. Следом за ней поднялись в воздух и летательные аппараты…
Тем временем Велас сумел добраться до пирамиды. Тот путь, который он проделывал обычно минут за двадцать, на этот раз занял у него более получаса. Окоченевшими руками, совершенно забыв про браслет, он как безумный разгребал снег, расчищая вход в пирамиду. К счастью, снега было ещё совсем не много, и он не успел основательно схватиться и был рыхлым.
Попав во внутрь, Велас оставил глобус висеть в воздухе не далеко от входа, опасаясь углубляться в тёмные коридоры пирамиды. После похищения кристалла уже ничто не освещало её стены. Лишь недалеко от него горели два небольших жёлтых огонька, но Велас не обращал на них внимания. Он отлично знал, что это светились глаза-кристаллы в статуе. В пирамиде было немного теплее, чем на улице и хоть она и защищала от снега и холодного ветра пробирающего до костей, но холодный воздух уже начинал проникать и сюда. Велас понимал, что оставаясь здесь, он может просто замёрзнуть. Надо попытаться вернуться на берег к батискафу. Это единственный шанс. Неизвестно сколько времени продлится буран. Ветра могли дуть несколько часов, а этого времени у него не было. Расчищенный им просвет постепенно затягивался, и в пирамиде становилось всё темнее. Буран усиливался с каждой минутой. Медлить было нельзя либо оставаться здесь и медленно замерзать, либо попытаться прорваться к берегу.
Велас стремительно покинул пирамиду, но пройдя буквально несколько метров, он понял, что просчитался. Снег залеплял глаза и лицо, было трудно дышать. Ветер сбивал с ног. Уже не возможно было различить ни землю, ни небо. Он попытался вернуться к пирамиде, но уже не мог сориентироваться в какой стороне были пирамиды, а в какой берег. Он окончательно заблудился, ничего не видя перед собой. Велас хотел активировать браслет, чтобы понять, где находится, но сильно покрасневшие руки уже не слушались его. Задыхаясь, он прошёл ещё несколько шагов в неизвестном направлении и упал на снег. Единственное, что он различил в бесконечной пелене, это два жёлтых кошачьих глаза стремительно приближающиеся к нему.
«Ну вот и галлюцинации начались… – промелькнуло у него. – Это конец…»
Велас очнулся от жгучей боли в руках. Он был совершенно один в своём батискафе посреди океана. Руки ужасно жгло, но краснота немного спала. Ног он вообще не чувствовал. Но также больше он не чувствовал и холода. Чтобы хоть как-то унять боль он опустил руки в теплые воды океана. Это немного помогло. Спустя какое-то время он смог пошевелить пальцами, чувствительность постепенно возвращалась. Наконец он смог активировать браслет, чтобы узнать, где находится. Оказалось, что он был посреди Атлантического океана не много к югу от экватора. Судя по состоянию своих рук, он понимал, что с момента, когда он увидел жёлтые глаза в пелене, прошло не более часа. Разумеется, за это время батискаф мог преодолеть такое огромное расстояние, но Велас не помнил, чтобы он вообще садился в батискаф, не говоря уже о том, чтобы управлять им.
– И кто знает, что ещё возможно в этом мире… – тихо пробормотал Велас с улыбкой, и, закрыв крышку батискафа, погрузился под воду.
Спустя час он уже подплывал к кораблю, лежащему на морском дне…
Большинство людей, покинув Антарктиду, ушли далеко на север. Часть решила заселить земли к северо-востоку, расположенные не далеко от их прежнего дома. С «островитянами» они больше не поддерживали связи.