Наступило раннее утро вылета, и я, в компании себя, поехала в аэропорт, радостно гулять по Астрахани такой веселой группой.
Правилами, установленными для всех, умеющих читать, я пренебрегаю с детства. И, пробежав наискосок переписку на форуме о трудностях багажной жизни на борту Победы, я забила на условности и приехала в аэропорт с рюкзаком. Конечно же, от великого ума, я его не сдала в багаж: «Он же с котиками! Значит — это женская сумка!» Логика была железная.
6 утра.
Гейт выхода к самолету. 200 пьяных, в чунях, рыбаков и я.
Думаю, ну, подожду, сейчас они, вонючки, все рассядутся, и за пять минут до закрытия гейта пойду. Подхожу. Протягиваю билет — и от такой наглости у сотрудницы отвалилась челюсть.
— Рюкзак?!
— А что? Он же женский, он же с котиками!
— Да хоть с гениталиями. Нельзя!
Ну, я-то ж не лыком шитая. Достаю болоньевую сумку с жуткими розочками, засовываю туда рюкзак и гордо сую ее под нос контролерше: вот — женская сумка. Она зачем-то нагибается и молча достает семь на семь картонку, на которой нарисована точь-в-точь моя сумка, но почему-то она перечеркнута и меленько надпись: «пляжные сумки на борт нельзя!»
Тьфу! Что делать-то? Ответ был прост: доплачивайте 2500 р. — и это только в один конец.
Билет в два конца 1000!
Я было решила поехать домой, но! Откуда ни возьмись, пришел последний рыбак, слегка не спавший ночь, как и все прошедшие 199, в чунях и с пакетом, набитым едой. Действия контролерши с картонкой повторились.
— И чо делат-то? Мы жрать хотим! — зло поинтересовался мужик.
Билетерше он по гендерному признаку понравился больше, и она любезно посоветовала рассовать все по карманам.
У меня было 2 минуты. Трусы, носки, косметичка, зубная щетка все — распихивалось по карманам жилетки и джинс со скоростью профессиональной фасовщицы. Майки и кофты 2-ми и 3-ми слоями поверх уже одетого; что уже не одевалось — было впихнуто в чехол для нетбука, и он стал «рыбой-шаром» (жаль панталончики для дефилирования по гостинице пришлось выкинуть — не влезли, и пришлось ходить в трусах). Рюкзак свернулся в клатч. И, смеясь уже сама над сбой, за 10 секунд до закрытий я подлетела к гейту. И случилось чудо: меня пропустили.
Добежав до своего места с краю у прохода, еле на него взгромоздившись женщиной-чемоданом, я достала из подмышки «клатч» и начала «сдувать» карманы.
Тем временем, на кресле у окна уже храпел какой-то мужик. Он нерадостно проснулся как раз в момент вытягивания мной колгот и трусов из карманов. Поняв, что дальше будет только хуже, и, чтобы не травмировать свою психику, он быстро отвернулся. Всего за 15 секунд, впихнув все обратно, я задвинула, как не родной, рюкзак под кресло, пристегнувшись, изобразила глубокий бурундучий сон, рассчитывая, что сон для бортпроводников — святое и меня не тронут. Вдруг по мне постучали. Сердце мое подпрыгнуло: высаживают — рюкзак нашли.
Я открыла глаза перед неотвратимой бедой. Мужик, сидящий у окна, тряс меня.
— Вы моим ремнем пристегнулись!
Про победу над Победой
Часть вторая — Астраханская
В Астрахани было прекрасно. И чем лучше мне там было, тем тяжелее становился мой обратный багаж. С рыбного рынка, любовно выбранные, были вывезены лещи, карпы и щуки, а с водочного завода — она, родимая, — сладенькая, местная, по 100 мл в сувенирных бутылочках, — и то, что не влезло в меня, должно было улететь в Москву.
А пока я вдоль и поперек удивлялась городу, попутно присматривала себе женскую сумку «по понятиям» Победы. Но все что-то не то. Покупать что-то стоящее было за ненадобностью, а откровенный трэш все-таки пару тысяч-то стоил, — и здесь меня душила жаба. И я вспомнила своего лучшего друга — авось.
Наступило утро вылета.
Распилив двух лещей и одну килограммовую соленую щуку на части, завернув все в пакеты, я ими любовно обмотала нетбук и засунула все добро в чехол от компа. Ну и что! Мой миелафон, и он сегодня — шар! Рассовав чекушки водки по карманам жилетки, а прочую требуху по другим карманам, надев все и сразу, я двинулась в аэропорт.
Стою в очереди на проверку, поплевываю в потолок. Вдруг такой неестественно любезный для 7 утра мужской голос объявляет: