— Много было? — расслабленно спросил Сергей Иванович.
— Все! Паспорт, загран, права, айфон, кредитки с лимитами по полмиллиона, ключи от машины, на которой приехали, от гаража, квартиры, рабочего гаража. Да и, бл…, и пины были в кошелке! — выпалил он, краснея от подскочившего давления.
Дальше счет пошел на секунды. Вовка быстро включил голову: в ресторан никто не заходил, обернувшись на тех немногих сидящих, что увидел заходя, он не обнаружил хмурого мужика. Он вскочил и ему стало видно, что мужик этот мчался молодым жеребцом через восемь полос к припаркованному на парах жигуленку, воровато оглядываясь на ресторан. Вовка выбежал на улицу, но не успел, — жигуль набирал полный ход в неизвестном направлении, и очертания номера подло расплывались, не давая зацепиться взглядом, пока совсем не исчезли. Выбежали официанты. Стали звонить в полицию. Единственным оружием в Вовкиных руках был рабочий телефон, и он набрал номер. Леха работал в том районе. А вдруг!
— Привет, Лех. Ты случайно не на Воробьевых?
— Да, еду по Мосфильмовской.
— Выручай! — и пока тот ехал, Димка вкратце изложил, что жизнь-боль.
Начали приходить первые смс-оповещения о списаниях с карточек. 200 тысяч. Три минуты тишины, еще 200 тысяч… И, о чудо, в смсках был адрес банкомата, и эти врата ада были совсем рядом.
Через пять минут в подъезжающую машину Лехи Вовка заскочил почти на ходу.
— Мчим! Я знаю адрес!
Две сплошные, чуть встречки и путь стал короче на 500 тысяч еще несписанных рублей.
Вот он дом — колодец. Один въезд — один выезд. Заблокировали путь машиной и бегом! Стоит! Банкомат. Мужик. Он их заметил — метнулся, но поздно. Скрутили. Обыскали — ни сумки, ни денег, только карточки.
— Где все?! — Вовка еле сдерживался, чтоб не вмазать всем весом.
— Ты чо?! Чо те надо! — изображал бенефис мужик.
Петр Иванович, безопасник рядом стоящего банка, с любопытством наблюдал за разворачивающимися страстями около банкомата через камеру слежения и 20 -летний оперативный опыт работы ему подсказывал, что сейчас он станет свидетелем расчленения. Он вышел. И ненавязчиво, так, что никто не смог отказаться, пригласил во внутрь. Закрылись в кабинете.
Мужик упорно молчал.
— У меня есть товарищи на Лубянке. Им очень нравится общаться. Готовы сутки напролет беседы вести. И место у них специальное есть в подвале. Денька два-три пообщаются и отпустят, если повезет до кладбища сходить. Могу отвезти прямо сейчас. Но есть другой вариант. Ты звонишь подельникам, они привозят сумку и все, что в ней было, и все списанные деньги до копейки, и мы расходимся. Тогда ни Лубянки, ни полиции — слово даю, — Вовка закончил.
Мужик подумал и достал телефон. Через десять минут приехал жигуль. Из него, напряженно оглядываясь, вышел неказистого вида, сутулый человек и нес сумку.
Через час Вовка заходил в ресторан. Шеф сочувствующе посмотрел на него и сказал:
— Ну ты не переживай, на восстановление доков дам пару дней отпуска, а деньги еще заработаешь, — Вовка сел на стул, где час назад он был совершенно другим человеком и положил сумку на стол. — Ка-а-ак!?!
Слом битвы инсулина с глюкозой
Днем лучше не есть. Поешь и вместо дел исполняешь тупое ёрзанье в сети. Руки рефлексируют — мозг неймёт.
А было время, когда к нам на работу в подвал королевские обеды бесплатно привозили. Сначала мисочками, потом тазиками. Работа была тяжелая — мышью.
Попочка росла, и радовало бабушку, что ее внученька здорова, а не как те «анорексичные недоедки». И за три летних месяца укомплектовалась я 75 килограммами энергосбережений. Пройдя этот воинственный рубеж, мне уже было ничего не страшно и от прилива храбрости приспичило мне поменять работу.
Умела я мало и частые неудачные собеседования записывала как кардио -тренировки. Но вес все равно рос. Так бы я и ходила персонажем детской сказки «Колобок», если бы не случай.
Прихожу я как-то на очередное собеседование. Офис приличный. Приемная со следами от прежних сотрудников — крокодилы и антилопы. А кадровик — воплощение расторопности, — только окинув меня экспертным взглядом, сразу же препроводил меня в кабинет начальника на прямую беседу.
Захожу. Сажусь. Свет был приглушен, и, войдя с улицы, с яркого солнца, я не сразу заметила гору в углу. Гора играла с компьютером в шахматы и явно обыгрывала, обнаруживая недюжий интеллект. Заделав машине шах и мат, довольно хрюкнув, оно повернулось ко мне.