В ресторане в Тбилиси, название которого к стыду своему я не помню, столы ломились от несъеденного: хинкали, шашлыки, хачапури, салаты и триллион всякого обжорства, но есть уже никто не мог. Зато могли танцевать!
Все повскакивали с мест: русские, евреи, грузины, дети. Семь сорок ускорялось. Почти уже не чем было дышать. И вдруг все взялись за руки и огромный круг женщин, отбросив ненужную сдержанность, стали на один танец лучшими подругами.
Музыка кончилась и все, смеясь, вывалились во двор остыть. Груди вздымались, румянец играл, глаза игриво блестели. Все распалились в огонь. Вдруг грузинки куда-то исчезли и буквально через минуту появились с цветами! Они дарили нашим женщинам розы из сада ресторана. И признавались в любви: к нашей стране, к людям, к подругам из России. Они говорили такие теплые слова, с которыми всегда приходят трогательные слезы умиления. И все плакали и обнимались.
На какой-то миг показалось, что все собравшиеся совершенно одинаковы. Они отличались друг от друга внешне, но они были абсолютно едины внутри. Едины в любви разных народов к друг другу. Эта любовь - многовековое чувство между россиянами и грузинами, которое уже ничем не сломить.
…
Грузия невозможна своими горами и людьми. Они влюбляют в себя без права на амнистию. И существование на равнине становится невыносимым.
Соловки и бильярдный стол
Вечерело и я в трех слоях пыли и с намотанным на колеса велосипеда мхом, докатывала 40-й километр внетрассы. А где-то в середине дня еще потерялись и 12 км пешком вверх-вниз по лесным холмам, истыканным валунами и корягами, сдобренными местами через болотную топь «одношпаловыми», ветхими мосточками. Порез на ступне щипался. Ведь до белуг пришлось с километр идти босиком по щиколотку в отливе Белого моря. Да и дамба отняла сил.
22.30-как хочется в коечку! Но выселиться то я выселилась, а в новую гостиницу через дорогу подумала - потом.
Бронировала все впритык к поездке и с местами был швах. Пришлось на одну ночь перекидываться в новое жилье.
- Алле, встречайте! Я у дома. Какой подъезд? - голос что-то невесело прохрюкал.
Связь рвалась, как и надежда спать в постеле.
- Разбирайтесь с Букингом, я все отменила у меня уже живут!
Вот это нежданьчик!
Букинг говорил со мной голосом негра и заверял, что все разрулит. Не вышло. Мест в гостиницах на Соловках больше нет! Никаких! Совсем! И наивный этот чернокожий предложил мне оплатить трансфер до другого населенного пункта, где есть жилье.
Я выбрала теплоход «Каличев»! Шутку он не оценил.
Сижу на лавке около входа моего утреннего еще жилья, бесперспективно звоню по квартирам. Рядом трется пьяный подросток. Слушал- слушал и решил посострадать - предложил комнату: «Надо?! Правда и я там жив Но вдвоем поместимся!» Я от радости чуть с лавки не свалилась. Вот даже не знала от какой перспективы значительней оргазм: сесть по УК статье или лишиться конечности от обморожения, заворачиваясь в мох на берегу моря. Почему то вспомнился концлагерь СЛОН и «тройной будерброд» голых тел на каменном полу.
Тут на крыльцо гостиницы вышел покурить персонал.
- Ничего не находится? - я отрицательно мотаю головой.
- А знаете, у нас есть бильярдная. Пошли!
Не испортить бы сукно сонной слюной! -подумала я.
Мама дорогая! И зачем я вообще гостиницу то снимала! Тридцатиметровая, с панорамными окнами на тайгу, два десятифутовых стола и столько же диванов, а работницы эти мне уже и кровать поставили. Она стояла тут же только перевернутой к стенке. Белье белоснежное притащили. Душ - это целая примыкающая к бильярдной сауна.
Благодарности моей был конечно цифровой эквивалент хотя и сопротивлялись дамы, но их сердечность тронула. А могли докурить и забычковать на неустроенный ночлег чужого человека!
Арбузы на Соловках
В посадке аллеи памяти участвовал сам Принц Чарльз. Гувернеры замешкались и забыли ему подать перчатки, чтобы его высочество не испортило руки. И он, даже не поморщившись взял лопату, выкопал ямку и посадил дерево. А еще дал кучу денег на грант по восстановлению сада.
С самого входа в Ботанический сад туристов встречает первый из трех самоловов христианства – кедр, олицетворяющий величие, достоинство, красоту и Христа. История сада стартовала в 1822 году. Заложил его архимандрит Макарий. Ему показалось, что в этой низине теплее, чем на всем острове, ветра проникают меньше и можно вырастить что-нибудь поесть. Шло время. Во второй половине 19 в. построили воскобелильный завод и придумали отработанное тепло гнать по трубам в парники для обогрева. А в них выращивать чудеса заморские: арбузы, дыни, персики. На радостях, что есть бесконечный ресурс тепла еще и оранжерею для цветов заделали. Возможность в 150 километрах от Полярного круга выращивать растения тропиков казалась чудом. И место это называли райским. Поломники плыли на остров посмотреть на диковиные фрукты, а это увеличивало доходы монастыря.