Служба на Лубянке не долго офигевала от такого соседства и, устроив облаву, поймала, как ей казалось, всех участников. Оставив на всякий случай на пару дней засаду в этой же квартире, она чуть не лишилась своих доблестных воинов. Во время облавы один из участников спрятался и сидел тихо, пока мог. И вот ночью следующего дня, когда ему уже стало невмоготу, он вышел из укрытия нарядным: мантия, остроколпачная шляпа и полночь. Служивые с воплями вылетели из квартиры, а тринадцатый участник, так и остался не пойманным и не расстрелянным.
Оттуда постучали
Только представьте: ночь, полуистлевшие останки, непонятные звуки в спящем лесу, — работенка не для впечатлительных.
Знакомые бесстрашные парни занимаются поиском неизвестных захоронений бойцов ВОВ. Находят и по деталям аккуратненько достают. В сезон бывает работают и ночью, и днем. По возможности устанавливают личности погибших. Из таких, как они, Новопассит делают.
Тут недавно встретились, и Боря — главный орг рассказал случай этой осени. Приехали они на очередное место. По историческим данным там шли сильные бои и должны быть бойцы, захороненные на скорую руку. Определили фронт работ, разбили лагерь. На случай дождей, и, чтобы избежать затопления, напилили бревен, выложили их на земле, закрепили, как деревянные «плоты» и сверху установили свои палатки. И ушли в лес искать. С раннего утра на ногах, и вернулись затемно. Кое-как поели и упали без сил в спальники. Спали без задних ног — хоть из пушки стреляй. И тут Боря от стука просыпается. Кромешная ночь кругом. А стук, как будто в деревянную дверь кулаком и настойчиво так, несколько раз.
— Какая на хер дверь, палатка брезентовая, — Боря рассуждал вслух, тряс головой, с трудом приходя в себя.
Стук прекратился, и он, так и не успев додумать, откуда звук, провалился в сон. Но где-то через час все началось заново. Уже и Леха приподнял голову и вращал глазами, ничего не понимая. Они разбудили остальных в палатке, и Димон говорит:
— Пацаны, так это снизу стучат.
По мере понимания волосы вставали дыбом. К слову сказать, парни, не употребляющие ничего вообще и никогда. Вдруг все четверо, не сговариваясь, кинулись на пол и прижались головами к полу палатки. Стук. Четкие удары. Оттуда. А потом тишина.
До рассвета оставалось пару часов. Решили подождать (!!!) (на минуточку в этой ситуации я представила себя, уже бегущей из этого леса со скоростью торпеды). На мой вопрос, а что же они делали эти пару прекрасных часов до рассвета, Боря ответил: «Ну–у-у-у, вздремнули (!!!)» А с солнцем сняли палатку. Убрали деревянный настил и начали копать…
23 человека немецкой армии, с сохранившимися знаками отличия, именными медальонами и даже лишь частично истлевшей формой.
Все было зафиксировано, бережно собрано и передано немецкой стороне.
Пятак
Тетюшах у Олега есть родственники: дядя-охотник, зовут Николай и его жена Тамара. Живет дядя Олега промыслами: охота, рыбалка, пчел выращивает и доит в сезон. Но охота, конечно, в приоритете, потому как бьет он зверя волшебно. Белке прям в глаз попадает со ста шагов. Мужик он «от сохи и плуга». Без хитрости и фантазий там всяких. И что совсем уже ни в какие ворота — не пьет он. Совсем.
И вот этой весной маялся Олег, не знал куда часть недогулянного отпуска деть. «А поеду-ка я к дяде Коле». Собрался и уехал. Знал бы он, что его ждет…
Дом Николая был крепким срубом и стоял на отшибе деревни. Имелось и небольшое хозяйство: с пяток куриц, пару свиней и корова. Да огородик, — чтоб прям с грядки. Да и на зиму в баночки можно было загнать сладкую помидорку и огурчики, хрустящие каждым своим пупырышком.
Встретили московского родственника хлебосольно — стол ломился. Ну и самогоночку «гостевую» тройной очистки охладили до «гурмэ» состояния. День поугощались, песни попели, что в мире делается послушали. Но дальше надо ж что-то делать. Скучно просто так сидеть. На второй позвал Коля на охоту. Охота Олегу хоть и не по душе, но уж больно интересно было посмотреть, как дядя так лихо зверя валит. Ну и пошел. Сам не стрелял. Наблюдал только. Дядя, за два часа мастерски ухлопав семь уток, повернул домой. Вот и вся недолга.