— Господи ты боже мой, — пробормотал Нитенко, с еще бо́льшим трудом поднимаясь. — Промыл мозги детям, изверг.
Он оглянулся и обнаружил, что добравшийся наконец до лаборатории Ларчиев склонен, кажется, вслушиваться в крики мальчика. К счастью, рядом с профессором тут же возник Земских, который вполголоса пояснил высокому гостю, что уведенный спаситель в халате — местный бич и алкаш, работающий кладовщиком.
— Интересно живете, — сухо прокомментировал Ларчиев. — Коллеги, простите, что вмешиваюсь в ваш налаженный распорядок, но хотелось бы уже приступить к работе.
— Строгая изоляция, никого к нему не подпускать, самому не общаться, — сказал упакованный в костюм химзащиты Рузиев, вталкивая в камеру гауптвахты бича, обряженного почему-то в парадный костюм под медицинским халатом. — Приказ Земских.
— А Земских ваш могилы рыть будет, когд?.. — зло начал бич, но Рузиев уже захлопнул дверь.
— Все ясно? — спросил Рузиев, следя за тем, как Доскин дважды щелкает замком.
— Так точно, — сказал Доскин. — Улугбек, а как там вообще?
Рузиев ответил матерно и поспешил к машине.
— А капитан, приезжий который? — крикнул Доскин вслед.
Рузиев только отмахнулся.
Бич из-за двери прокричал:
— Там пиндык полный, и капитан загибается! Слышишь, нет? Половина умрет до утра, остальные завтра-послезавтра! И так по всему району уже, а завтра по области будет, а послезавтра!..
— Заткнулся быстро, — скомандовал Доскин.
— Ты послушай, балда! Я тебе врал когда, нет? Я знаю, как лекарство сделать!
— Из чачи?
— Я, сука, кандидат наук! Мне там работы на полчаса осталось!
— Ну вот и поработай тут, кандидат. Рехнулся совсем.
— Доскин, верни меня обратно! Я тебе бесплатно литров пять отпустил, ты забыл уже?
— Рот закрой!
— Можешь наручники надеть или связать!
— Тебя напинать, что ли, а, чтобы успокоился?
— Вперед!
Доскин зарычал и забренчал связкой ключей на поясе, но, вспомнив приказ начальства, вернулся, топая, в дежурку.
Бич продолжал орать удивительно настырно и пронзительно, так, что крики его долетали сквозь коридор, сквозь пальцы, которыми Доскин заткнул уши, и сквозь кроссворд в «Огоньке», в который ефрейтор попытался углубиться.
Впрочем, вопли сменились слабыми ударами и невнятным шумом. Бич, видимо, пинал дверь и молотил по койке. На здоровье.
Доскин вздохнул, поежился, выгоняя из головы капитана Сабитова, принимающего от него раскулаченный противогаз, и погрузился в чтение «Огонька».
Мрачный Коновалов пробился к Ларчиеву и сказал негромко, но и не шепотом:
— Потапова умерла. Тоже с фермы.
Ларчиев, кивнув, ответил в тон:
— Сразу на вскрытие, я подойду по возможности. Результаты по первому готовы?
— Ожидаем.
— Хм. Все вокруг ожидают, хорошо устроились. Вирус только ждать не хочет.
Коновалов, оглядевшись, рявкнул:
— Освободить лабораторию от посторонних!
Гаплевич с коллегой решительно двинулись на ребят, издали примериваясь кривыми хирургическими ножницами.
Доведенный до отчаяния Серега выдернул из кармана смартфон, а другой рукой ухватил со стола пробирку и заорал:
— Да что же вы тупые такие! Их лиса покусала, она ядовитая, а Гордый вот тут лекарство сделал уже!
Ларчиев, уточнявший у Цыренова, действительно ли Семаков до сих пор не готов доложить о результатах биопсии, замер. Доктора с ножницами тоже.
— Эт-то еще что такое? — удивленно спросил Земских и попытался отобрать у Сереги смартфон.
Серега поспешно убрал руки за спину.
— Чего стоим? — раздраженно осведомился Коновалов. — Посторонних вон, я сказал, и за работу!
Гаплевич двинулся к Райке. Та отмахнулась, зацепив перчаткой кончик ножниц. Резина звонко лопнула. Вокруг охнули. Гаплевич выругался.
— Стоп, — скомандовал Ларчиев.
Все оглянулись. Он повторил:
— Стоп. Отменяю последние приказы как… — он усмехнулся, — неподготовленные. Все успокоились, давайте разберемся.
Коновалов мрачно взглянул на него и хотел что-то сказать, но заметил Тамару, сигналившую ему от двери. Он показал, что подойти не может, подумал и задрал вверх три пальца. Тамара, сообразив, поспешно закивала.
— У нас третий, похоже, — сказал он Ларчиеву.
Слишком громко сказал.
— Кто? — спросил Серега, вскинув голову. — Кто еще умер?
— Нет-нет, — поспешно начал Коновалов, осекся, снова посмотрел на Тамару, которая уже собиралась убегать, и крикнул: — Здесь сын Валентины Викторовны!