— …посторонних в служебные проблемы. Обращайтесь, пожалуйста, к начальнику госпиталя, кабинет на втором этаже. Я, с вашего разрешения, вернусь к работе. Всего вам доброго.
Она развернулась, так и не подняв глаз, и ушла. Сабитов, уронив руки, смотрел сперва ей вслед, потом в дверной проем, за которым вдали так и бегали озабоченно медики. Потом опустил голову и медленно отправился восвояси.
Серега с большим трудом оттолкал Рекса в сторону обгорелого остова. Пес шел неохотно и все заглядывал Сереге в лицо, будто требуя пояснений. Смысл охоты за идеологическими, тем более потусторонними противниками от пса явно ускользал.
И тут рядом, прямо над Серегиной головой, разнесся резкий пронзительный смех, тонкий, жуткий и как будто издевательский. Серега обмер, а Рекс, залившись бешеным лаем, рванул к склону и принялся рыть его в попытке вскарабкаться повыше.
Серега, опомнившись, спросил с нарастающим восторгом:
— След взял, да? Это призрак, да? Сейчас догоним? Вперед, Рекс!
Он набежал на пса, потратил несколько секунд на извлечение из кармана веревки и запихивание ее по кратком размышлении обратно, а потом, подхватив Рекса под лапы, с кряхтением начал восхождение. Всю дорогу тащить Рекса не пришлось: пес, мотивированный близостью уступающих, по предварительной оценке, сил противника, демонстрировал чудеса ловкости и проворства. Он быстро навострился ставить лапы на выступы и петли корней. Сереге оставалось лишь удерживать Рекса от резких прыжков, подталкивать тощую задницу и уворачиваться от неотвратимо метущего хвоста. Серега попытался красиво насвистывать, как Высоцкий или волк в первой серии «Ну, погоди!», но в рот немедленно насыпалась пригоршня глиняного порошка, и пришлось отвлечься на отплевывание.
На край обрыва Рекс выпрыгнул самостоятельно, поскользнулся на козырьке травы и едва не рухнул обратно. Серега успел встретить ладонью заднюю лапу, едва не саданувшую ему в лоб, бережно подтолкнуть запаниковавшего пса на твердую поверхность земли и удержать захват, чтобы Рекс не ринулся в бой, пока братан себя из пропасти вытаскивает.
Рекс подергал ногой, убедился, что бесполезно, и привычно замер, дожидаясь, пока братану надоест, — только бурчал слегка, приглядываясь и принюхиваясь к окрестностям. Отпустил его Серега лишь после того, как немного полежал, переводя дыхание, и поднялся, — но сразу ухватил за шею, оседлал и приладил на место веревку, уже совсем не напоминающую поводок с ошейником.
Тут Рекс сгорбился, затвердел, как камень, ощетинился и зарычал, оскалив зубы, так, что гул и мелкая дрожь пробежали от ног к спине и затылку Сереги.
Пес пристально смотрел в глубину заросшей просеки, которая и переходила в овраг. Там медленно ползло что-то, похожее на тень. Ее как будто отбрасывал предмет сложной формы, на который светила беззвучная, но очень медленная машина — по ночам тень от столба электропередачи, отбрасываемая редкими грузовиками, ездила по потолку Серегиной комнаты гораздо быстрее.
Серега напряг зрение. Тень пошевелилась, выросла и превратилась в темный силуэт. Человеческий.
Рекс, рявкнув, кинулся к нему, едва не выдернув Серегину руку.
По следу. Настоящий призрак из взорванного самолета
Напрасно Сабитов надеялся, что досада развеется, пока он дойдет до комендатуры. Чуть полегче стало, бесспорно, но пальцы до сих пор поджимались от неловкости и стыда за себя и всплывало перед глазами лицо Валентины, сияющее, тут же почти по-детски испуганное и сразу холодное и чужое.
Ладно, подумал Сабитов, поднимаясь к кабинету Земских. Ладно. Не за тем приехал, не с тем и уедешь. Не отвлекайся от главного.
Главным была, конечно, безопасность полка. А со вспышкой болезни безопасность сочетается совсем скверно. И ладно если вспышка разовая — а вдруг такое здесь считается пустячком, как у Карлсона, делом житейским?
— Н-нет, — ответил явно озадаченный Земских. — Чтобы прямо эпидемия, вспышки, да просто заметные болезни — нет такого. На моей памяти точно не было. Молодежи и среднему возрасту болеть вообще некогда, большинство в разъездах, а старичье здесь крепкое, да и больниц не любит, травками лечится.
Из соседних поселков вот привозят мужичков: то с гвоздем в пятке, то самогонкой траванутся.
— Почему в военный госпиталь?
Земских пожал плечами.
— Исторически сложилось. Сперва больницы в районе вовсе не было, сюда всех везли. Теперь есть, но такая, символическая больше. Туда только зубы лечить ездят, а с остальным сюда. И ближе, и привычней, ну и надежней.
Врачам все равно делать особо нечего, солдатиков немного, да и здоровые они у нас. ОРЗ на ногах переносят, до гастрита Маргарита не доводит, а летного парка у нас давно нет — значит, нет ни спирта, ни сопутствующих расходных.