Мысль о Рексе снова открыла кран со слезами. А когда Серега вытер глаза, перед ним уже стояла Райка с самодельной санитарной сумкой через плечо.
Видимо, такие сумки девчонки шили на трудах.
— Побежали, — велела она.
И они побежали. Изо всех сил.
Серега боялся, что Рекс не дождался. Что он умер, пока дебил братан бестолково метался туда-сюда.
Но он был жив, хоть и еле-еле. Он часто дышал, не пытаясь открыть глаза, и не мог ни сесть, ни встать, ни даже шевельнуть лапой. Мог только дрожать и подергиваться. И язык у него был страшно вывален и лежал на металлическом полу, хотя Серега и пытался вправить его обратно в пасть, пока Райка не отпихнула, сказав, что есть заботы поважнее.
Она принесла кучу лекарств, которыми обрабатывала раны ловко и решительно, при этом удивительно бережно, так что Сереге так и не пригодилась фраза «Поосторожней давай», заготовленная, чтобы хоть немножко оправдать свою бесполезность. Укусов было меньше, чем представлялось Сереге, и были они не такими страшными, распахнутыми и сквозными — это выяснилось, когда Райка осторожно смыла кровь водой из фляжки, таившейся в той же санитарной сумке. Заодно она попыталась влить немного воды в пасть Рексу, объясняя что-то про опасность обезвоживания, но пес лишь разок вяло шевельнул языком, а глотать не стал.
Райка нахмурилась, решила не упорствовать и принялась заливать раны другой водичкой из пластмассового флакона. Водичка сразу вспенилась.
— Лиса явно, — пробурчала Райка, стирая пену ватой и подмазывая вытянутые скобки укусов зеленкой. — Лисы даже, две-три минимум.
— Конечно, — подхватил Серега. — Одной бы он сразу бошку откусил бы, вот они толпой и напали, заразы подлые.
Он с трудом удержал при себе более точные характеристики, которые Райка точно не одобрила бы, и продолжил:
— Но и толпе досталось, докажь, Рексик?
Рекс как будто отреагировал на имя: он чуть вытянул шею и растянул пасть, словно улыбаясь. Раньше он улыбаться не умел, подумал Серега с внезапным восторгом и крикнул:
— Рексик! Ты слышишь, Рексик?
Улыбка стала шире, превратившись в оскал. Рекс вытянул шею и лапы, будто готовясь встать на мостик, и несколько раз резко выдохнул. Так, что получилось почти человеческое «Хэ. Хэ. Хэ».
— Он смеется, что ли? — спросил Серега с неуверенной улыбкой и искательно посмотрел на Райку.
Та пожала плечами, нахмурившись, и сказала:
— Помоги-ка перевернуть. С того бока не всё обработала.
Они осторожно переложили обвисающего, как мокрый полушубок, Рекса с боку на бок. Едва Райка промыла рану на шее, пес снова выгнулся и сказал сиплым шепотом: «Хэ. Хэ. Хэ».
В прокушенном, видимо, горле у него заклокотало, крошечные алые брызги пали на грязный металл.
— Считай, — скомандовала Райка. — Просто секунды: раз, два, три.
Серега растерялся, глядя на обмякшего опять пса.
— Зачем?
— Девять, — сказала Райка, не отвлекаясь от обработки укуса, — десять, одиннадцать.
Серега покорно подхватил, и она замолкла. Когда Серега дошел до девяноста, Рекс выгнулся и трижды надсадно выдохнул. Продолжалось это секунд восемь. А еще через девяносто секунд спазм повторился.
— Он не смеется, — сказала Райка.
— А что? — глуповато спросил Серега и оскалился, чтобы не зареветь.
Райка это заметила, поэтому протянула ему марлевый тампон, влажный и резко пахнущий.
— Руки протри, тщательно. Не хватало еще самому что-то подцепить.
И показала пример. Убедилась, что Серега повиновался, и, убирая медикаменты в сумку, сообщила очень напористо:
— Его надо к маме твоей или к врачу. Срочно.
Серега снова залился слезами.
— Мамка Рекса ненавидит, а остальным плевать, — пробормотал он уныло.
Райка решительно встала.
— Там в книгах, которые мы разбирали, — помнишь, в школе? — справочник ветеринара был. Я за ним, посмотрим и узнаем, как лечить. Поить его пробуй время от времени.
Она выскочила из кабины и с проворством, изумившим Серегу даже в таком его состоянии, взобралась по склону.
— Только скорей давай, — пробормотал Серега.
Он сразу подхватил Рекса под шею, чтобы залить ему в пасть хотя бы глоточек из фляжки. Но пес снова выгнулся и захохотал, и глаза у него были слепыми и страшными. Не Рексовыми.
Серега отдернул руку и принялся считать, загадав, что если на этот раз Рекс засмеется жутким манером не через полторы минуты, а попозже, то сможет выздороветь сам по себе, без уколов и Райкиных книжек. На счет «девяносто»
он в это поверил. На счете «девяносто пять» замолчал, всхлипнул и выскочил из кабины, зажмурившись, чтобы не видеть, как корежит любимого пса, — при этом чуть не расшибся, запнувшись о порог.