— Прекрасно, — повторила она. — Девочки, вы в сквер, подстригаете кусты по вчерашнему сценарию.
— Да мы вчера всё обстригли уже, — напомнила Морозова.
— Еще сантиметр снимете, — отрезала Людмила Юрьевна. — Если через час не приду, ждем меня там, никуда не уходим. Морозова старшая. Марш.
Парней долго разыскивать не пришлось: любимые места молодняка были хорошо известны всему педсовету. Прокопов с обоими дружками, естественно, нашлись на пятачке у опушки. Играли в карты на заботливо подтащенном откуда-то листе ДСП — судя по всему, древнем щите, который использовался для наглядной агитации, потом был стырен кем-то из поселковых и припрятан в сарай, а теперь вот выброшен тем же поселковым или его наследником, разбиравшим хлам, за полной ненадобностью.
Людмила Юрьевна обрушилась на уклонистов, как коршун на отбившихся цыплят. Будь на месте Прокопова кто помоложе, он бы затрепетал, взмолился о пощаде и не медлил бы с возвращением к трудовому воспитанию ремонтом теплицы. Даже Дима с Сашей, не будь с ними Прокопова, наверняка повели бы себя как положено нормальным школьникам, помнящим о том, насколько тяжелыми бывают последствия злостного нарушения дисциплины. Но одна паршивая овца так и портила все стадо.
Прокопов принялся отругиваться. Сперва в своей идиотской шутливо-панибратской манере и даже не убирая карты — а когда Людмила Юрьевна вспылила, потому что сколько можно терпеть-то щенячью наглость, юный нахал совсем зарвался. И ладно бы он принялся выяснять, какое она право имеет орать на учеников советской школы, — как сладить с этим, Людмила Юрьевна прекрасно знала. Нет, Прокопов просто перестал обращать на нее внимание.
— Ах ты мерзавец! — воскликнула она. — Ты как себе позволяешь с преподавателями разговаривать?
Прокопов, моргнув, резко поскучнел, помотал головой, как перед надоевшей мухой, и сказал негромко:
— К карьеру, может? Вода, поди, согрелась.
И самое обидное, что Дима с Сашей, до тех пор поглядывавшие на Прокопова с плохо скрытым испугом и немножко с неодобрением, тут же взяли его сторону.
— Думаешь? — спросил Саша. — Заболеем на фиг.
— Прокопов, Кривошеев, не вздумайте! Никаких купаний!
— Вот и проверим, — сказал Дима, собирая карты и аккуратно пакуя их в карман. — В принципе, жара который день, а там мелко.
— Щукин! — рявкнула Людмила Юрьевна, свирепея. — Ты-то куда?! Живо в школу, если не хотите неуда по поведению!
Прокопов встал и молча пошел в лес. Парни зашагали следом. Причем Щукин, вообще-то тонкий, умный и понимающий, бросил на Людмилу Юрьевну не сожалеющий даже, а откровенно презрительный взгляд.
— В ПТУ… в техникум пойдете! — крикнула Людмила Юрьевна сквозь злобный звон в ушах. — Без аттестата из школы вылетите! В дворники не возьмут, будете как Гордый!..
Она замолкла, потому что парней уже не было видно — и им ее, скорее всего, не было слышно. А если и было, то это еще стыднее.
Поздравляю тебя, Людочка, с очередной сокрушительной педагогической неудачей, горько подумала она. Мечтала детей воспитывать? Ну и как, получается? Может, пора на ферму устраиваться — коровы, наверное, не так остро реагируют на наставнические вопли, к тому же там сейчас, говорят, острый кадровый дефицит. Самое время делать карьеру.
Людмила Юрьевна вздохнула, посмотрела на часы и поспешила в сквер, пока девочки во главе с Морозовой не придумали чего похлеще, чем парни. Они это могли, Людмила Юрьевна знала. По себе знала.
Утро Сабитов посвятил инспектированию военного городка и казарм.
Выглядело все, как и хозяйство части в целом, запущенно, но терпимо. Он быстро поел в столовой, где и раздатчица, и заведующая смотрели на него с явным укором: слухи здесь разносились быстро, а начальник, похоже, пользовался общим расположением и сочувствием, — и собирался сразу отправиться на осмотр дальних ангаров, до которых не добрался в прошлый раз, но все-таки зарулил на минутку в кабинетик, чтобы позвонить.
Трубку взяла та же тетка, что и давеча, — кажется, Тамара. Теперь она была совсем неласкова, если не сказать груба: сказала, что Валентина уже ушла, и бросила трубку. Сабитов покачал свою трубку в руке, аккуратно положил на рычаги и пошел к ангарам. А Тамара бросилась ко входу: скорая подвезла новую партию больных, в том числе совсем плохого водителя фермы Илью и экспедитора Пал Семеныча, который время от времени надрывно кашлял.