— Тебе надо надеть две пары носков, чтобы ноги не так болели, — посоветовала Рита.
— Хорошо, — кивнул Рафаэль.
Он осторожно ссадил дочерей с колен на пол.
До того, как взять одежду у Риты, подошел к коробке, в которой гугукал Фрэнки. Поднял ребенка над головой, затем прижал к груди, поцеловал в маковку.
Вновь уложил сына на лохмотья в коробку.
Рафаэль не обернулся, когда Рита хотела дать ему две пары тонких, штопаных носков. Ей пришлось положить их на кровать.
Рафаэль надел еще теплые от солнца рубашку и джинсы. Натянул на ноги обе пары носков, сунул ноги в башмаки.
— Отлично.
— Так тебе будет легче.
— Да, конечно.
— Удобнее.
— Спасибо.
В дверях Рита погладила Рафаэля по щеке.
— Счастливо.
Рафаэль обнял жену. Поцеловал.
— Помни, — сказал он на прощание.
Глава Т
— Ты идешь на работу, Рафаэль? — спросила Мама из окна своего ящика, когда Рафаэль проходил мимо.
— Да, Мама.
— Ты не опаздываешь?
— Нет.
— Когда ты вчера не вернулся, я подумала, что ты напился в стельку и напрочь забыл, что тебе предстоит утром. Я опасалась, что ты опоздаешь на работу.
— Я помню, что мне предстоит этим утром, Мама.
— Удачи тебе, Рафаэль.
Проходя мимо магазина, по звукам Рафаэль понял, что там кто-то есть, но не повернулся, чтобы посмотреть, кто именно.
Зашагал по проселку, ведущему к съезду на свалку, где останавливался автобус, на котором он собирался ехать в город. Солнце сквозь новую выстиранную рубашку приятно согревало плечи.
Навстречу шел брат Рафаэля, Луис.
Издалека казалось, что он борется с сильным ветром. Иной раз его бросало в сторону, случалось, что он отступал на шаг-другой назад. Если б движения Луиса подчинялись какой-то последовательности, могло создаться впечатление, что он танцует. В какой-то момент его столь резко повело вбок, что ему лишь в последнее мгновение удалось удержаться на ногах.
В правой руке, за горлышко, Луис держал пивную бутылку. Оставшееся пиво от хаотичности его движений пузырилось, белая пена выплескивалась наружу.
Рафаэль подошел к Луису вплотную, и только тогда тот узнал брата.
Глаза его с трудом нашли лицо Рафаэля.
— Рафаэль, я пьян, — сообщил Луис.
— Ничего.
— Напился вдрызг.
— Пустяки.
— Я разбил грузовик.
— Не грусти.
— Разбил в лепешку.
— Что ж теперь говорить об этом.
— Я напился, и грузовик слетел под откос. Перевернулся много раз. Починить его нельзя.
— Все нормально, Луис.
— Я думал, это ты. Думал, что ты убил ту женщину в винном магазине.
— Я не убивал.
— Подарки. Еда. Новая одежда. Большая бутылка водки.
— Почему ты не спросил меня?
— Что бы ты мне ответил?
— Наверное, я бы ответил: «Почему ты спрашиваешь меня?»
— Извини, брат…
— Все нормально.
— Куда ты сейчас идешь?
— В город.
Рафаэлю не пришлось долго ждать автобуса на обочине автострады.
Усевшись, Рафаэль оглянулся на Моргантаун. Люди занимались обычными делами, как в любой другой день.
Рафаэль увидел отца, направляющегося к дыре в заборе, огораживающем свалку.
Под простыней кровати, которую он делил с Ритой, Рафаэль оставил чековую книжку, бланк, на котором не хватало подписи Риты, деньги на проезд в город и контракт:
Рафаэль
$ 250 $ 300
$ 50
$ 250 29 700.00
$ 29 700.00 Четверг, 11 утра
Р А Э Л Морокко