Утром следующего дня, увидев Валика на том же месте, Василий Андреевич подозвал его к доске. Валик показал свои тетради, прочел по букварю рассказ.
Отвечал он не хуже остальных первоклассников, занимавшихся почти полгода.
— Это где же ты так выучился? — удивился Василий Андреевич.
— А я с Витей в школу играл, — ответил Валик.
— Ну, коли так, учись. — И Василий Андреевич внес в журнал фамилию еще одного ученика.
Учился Валик старательно. Вскоре он нагнал остальных, стал лучшим учеником в классе.
Первый класс Валя окончил с похвальной грамотой.
Летом 1937 года Александр Феодосиевич переехал в Шепетовку, стал работать на строительстве гостиницы. Котики поселились на улице Ворошилова, в доме Ковалевских. Это был старый, почерневший от времени дом с осевшей черепичной крышей и подслеповатыми окнами. В одной половине жил сын Ковалевских — Болеслав. Его отец был осужден, Болеславу стало туго жить, и он сдал часть дома Котикам.
Пока родители располагались на новом месте, братья выбежали на улицу. Им не терпелось увидеть, какая она, Шепетовка.
Витя и Валя прошли из конца в конец по улице Ворошилова. Немощеная, широкая и прямая, она ответвлялась у трансформаторной будки от улицы Ленина и тянулась параллельно ей мимо корпусов военного городка и лесопильного завода до железнодорожного полотна. По обеим сторонам улицы выстроились окрашенные в белый, светло-зеленый и голубой цвета небольшие дома под черепичными крышами. Они утопали в густой зелени садов.
На крыльце вросшего в землю маленького дома они увидели худого, нескладного, светловолосого паренька лет одиннадцати. Это был Степа Кищук — первый задира и драчун на улице.
Завидев Котиков, Степа преградил им путь.
— Вы кто такие будете? — хмуро спросил Степа.
— Мы? Котики, — ответил Витя.
— Чего, чего? Котики? — засмеялся Степа. — А может быть, кролики?
— Сам ты кролик! — смело ответил Валик.
— Чего, чего! — угрожающе двинулся на него Степа. — Вот я тебе врежу!
Валик оттолкнул его.
— А ну, тикайте с нашей улицы! — Степа потряс кулаком перед носом Валика.
— Куда еще тикать? Мы здесь живем, — ответил Витя, указав рукой на дом Ковалевских.
— Это вы у Болеслава поселились? — спокойнее спросил Степа.
— Мы.
— Так бы и говорили! — примирительно сказал он. — Своих мы не трогаем…
Так состоялось первое знакомство. Как «старожил» Степа взялся показать братьям Шепетовку.
Большая, зеленая, со множеством добротных каменных зданий на центральной улице Карла Маркса, Шепетовка очень понравилась Котикам. После маленькой, тихой Хмелевки, где каждый закоулок был им знаком как пять пальцев, Шепетовка поражала своими, казалось, бесконечными размерами. Каждый день ребята узнавали здесь что-то новое.
Через несколько дней Анна Никитична повела сыновей записывать в школу.
Витю записали сразу. Потом директор посмотрел метрику Вали и отказался принять его. В ту пору в школу принимали детей только с восьмилетнего возраста. Валику шел восьмой год. По возрасту он не подходил и для первого класса, а поступал во второй.
— Приходите через год, приму в первый класс, — сказал директор, возвращая документы.
— Товарищ директор, он же с похвальной грамотой окончил… Во второй рано, так хоть в первый примите, — просила Анна Никитична.
— И в первый рано. Инструкция не велит, — развел руками директор.
Валик вышел от директора расстроенный. Обида душила его.
Пришли в гороно. Валик исподлобья смотрел на полную женщину в очках. Ему казалось — это и есть «зловредная тетка Инструкция».
В гороно долго советовались, как быть? Наконец предложили директору принять Валика в порядке исключения, предварительно проверив его знания.
Учился Валик только на «отлично». Вскоре он подружился с одноклассником Сеней Кацем — смышленым и начитанным мальчиком с живыми черными глазами, широкими черными бровями и густыми непокорными волосами. Валя и Сеня всегда вместе готовили уроки.
И второй и третий классы Валя окончил с похвальной грамотой. За отличную учебу директор вручил Валику подарок — книгу в сером переплете с оттиснутыми на обложке штыком и веткой. «Николай Островский. Как закалялась сталь», — прочел Валик на обложке.
Валик часто проходил мимо небольшого дома, на котором была прикреплена мраморная доска со словами: «Здесь жил писатель Николай Островский». Но кто этот писатель и что он написал, Валик как-то не интересовался.