«С сердцем еще можно договориться», — мысленно повторил он Лизины слова. Что она этим хотела сказать? Как ни опасен, мол, склероз, его можно притормозить, а вот, скажем, рак ничем не остановишь, если он укоренится. Что ж, в этом есть некое успокоение.
Исключая фронт, Максим редко подумывал о смерти. Там, на фронте, всякое бывало. Смерть казалась вполне оправданной, естественной. Другое дело — смерть в мирное время и в самую пору духовного возмужания, когда понимаешь жизнь с полуслова, когда чувствуешь ход времени безошибочно, когда четко различаешь и такие дали, до которых, к сожалению, тебе не дано дойти. Ты, конечно, не эгоцентрист, но все-таки иной раз кажется, что с твоим уходом мир станет немножечко беднее. В общем, это верно, только звучит самонадеянно. Чем больше человек живет на белом свете, тем понятнее его тревоги за будущее, тем горше сожаления о лично недостигнутом. Положим, кое-что ты оставишь после себя — ведь кому-то безвозмездно передал свой жизненный опыт, — но досадно, что ясновидение старости не передается по наследству, его заново обретает каждый в течение долгих лет. Отсюда, наверное, и все тревоги, и сомнения, и обида на нехватку времени, положенного тебе от роду. Лишь чувство исполненного долга способно противостоять страху смерти. Да каждому ли сопутствует оно?
Максим глубоко задумался о неизбежной с м е н е к а р а у л о в: тут есть и свой разводящий — память, и свой пароль — будущее. Первыми на державные, на рабочие посты заступили те, кто совершал революцию. Эти люди и начинали сотворение Нового мира на выжженных пустырях России. Они строили вручную, как и воевали врукопашную. Сколько было перелопачено родной землицы в годы первых пятилеток! Неистовые тачечники тех лет выполняли самые трудоемкие работы по нулевому циклу индустриализации. Им помогали лошадки, списанные с буденновского счета, — они с трудом тянули вереницы грабарок из свежих котлованов. И на полях, крупно нарезанных на артельные массивы, поначалу вся надежда была на лошадок. Только кое-где появлялись заморские машины, оплаченные золотом, собранным по крупице на ювелирных весах торгсина, — даже обручальные кольца пошли в дело, чтобы противостоять глухому вражескому кольцу. В те годы и поднялись на крыло народные таланты, обласканные революцией. Секретари райкомов, крайкомов, начальники строек. Комдивы, комкоры, командармы, которые, случалось, штудировали в военных академиях, наравне со старой классикой вождения войск, и опыт своих собственных побед — от Пулковских высот до Перекопа. Если бы все они выстояли полную историческую с м е н у до новых испытаний. Если бы… Но и то, что они успели сделать за мирные считанные годы, полностью предрешило исход надвигающейся беды, несмотря на ее глобальные масштабы и невиданное ожесточение. А главное — на подходе было готовое ко всему новое поколение революции.
Вторую с м е н у к а р а у л о в наспех производила сама Отечественная война. Она смело выдвинула молодых на передний край: армия всегда цвет народа. Что ж, ей, к общему огорчению, пришлось отступать до Главного Кавказского хребта, но предметный урок фашизму она преподала уже в самом начале, на ближних подступах к Москве. И враг, привыкший брать европейские столицы «по телефону», вынужден был отказаться от «легкой прогулки» на Восток и впервые начал зарываться в землю. Против него сражалось поколение людей, которое знало гражданскую войну по книгам, но хорошо помнило рыцарей той войны, и пусть локтевая связь между ними, к несчастью, была утрачена в конце тридцатых памятных годов, однако зрительная связь помогала каждый раз отрываться от земли для очередной атаки… И смертию смерть поправ, те же рано повзрослевшие молодые люди, донашивая гимнастерки и шинели, строили Донской канал, волжский каскад гидроцентралей; кончали, с четырехлетним перерывом, вечерние школы и университеты; пахали целину и корпели над чертежами атомных реакторов. Когда-то никому не известные Курчатовы и Королевы стали теперь знаменитыми учеными с мировыми именами. А где-то в ремесленном училище приглядывался к небу любознательный подросток, будущий первый космонавт. Время ускоряло бег. Отдалялась в прошлое, становясь легендой, Отечественная война. Следующее поколение революции мужало, набиралось сил тоже в кругу солдат-ветеранов, которые с надеждой посматривали на тех, кто обязан своим рождением Победе.