У Мэйчжу скопилось множество вопросов, например, сколько лет всем здешним людям? насколько они мудрее неё? насколько семнадцать лет её тела ничтожны по сравнению с прожитыми годами остальных? К сожалению, она не могла спросить кого-нибудь в лоб, сколько ему лет. И она совершенно не знала, эта продолжительность жизни для нее награда или проклятие. Склоняясь ко второму, она села на лавочку в саду, подтянула к груди ноги и взялась обеими руками за голову, пустыми глазами, источающими ядовитые волны страха, с безумием и дикостью глядя на землю перед собой.
Библиотека давно закрылась, и Мэйчжу решила прогуляться ночью по деревне, обдумывая всё, что узнала за сегодня. Но давно не сковывающий её страх снова взялся за старое дело, и она не могла более пошевелиться.
«Что мне делать всё это время здесь? Что мне делать? Что мне делать? Раз я попала сюда, то почему мне не дали какую-то цель? Почему нет строгого списка правил и дальнейших действий? Что-то вроде «спасти главного героя» или «помочь главному злодею». Почему у меня здесь совершенно нет цели... Что я вообще здесь делаю... Что это за мир, чёрт возьми!?»
Мэйчжу сама не заметила, как начала тянуть во все стороны волосы и теребить их по привычке, качаясь из стороны в сторону.
«Как я сюда попала? Это было кому-то нужно, или это я в чём-то оплошала? У меня и там не было цели, но я хотя бы могла продолжать развиваться. Я совершенно не знаю, что мне делать здесь. Это точно не какая-то новелла, это явно не то же самое, что происходило с попаданцами, про которых я читала. Почему... Почему мне совершенно никто не сказал, куда я попала и что мне нужно делать? Что... что мне делать... Если я не буду знать, что мне делать, я убьюсь где-нибудь, так и не узнав, зачем я здесь...
А... точно... мои друзья в универе и в интернете... они...»
Мэйчжу расплакалась. До этого она совсем не моргала, и её глаза были широко открытыми, поэтому из-за слез их начало щипать. Сейчас она поняла, как сильно скучает по всем друзьям и по семье. Её мама умерла не так давно, а отца никогда не было. Братьев и сестер тоже не было. Поэтому, если у неё был какой-то вопрос, который она не могла решить одна, она всегда обращалась к своим друзьям. Не в её характере было полностью описывать свою проблему, но после общения с близкими людьми Мэйчжу всегда находила в себе силы идти дальше. Потому что они такие активные и любят её. Конечно, многие друзья и до её смерти покинули её, и сама Мэйчжу отрицала существование дружбы, но эти люди помогали ей в тот или иной момент, и теперь она здесь, значит, она может их так называть. Благодаря им она могла посмотреть на свою проблему свежим взглядом и понять, что, на самом деле, все не так сложно и печально. Но сейчас, когда её снова охватили отрицательные мысли, среди которых она четко может увидеть только одну – как бы умереть, ей не с кем пообщаться, чтобы отвлечься. Хорошо, что на улице тихо и пусто. Ей всё равно не с кем было бы поговорить.
Мэйчжу просидела так почти до рассвета. Когда она уже начала засыпать, чуть не упав с лавочки, вдруг раздался какой-то шум. Изучив карту ближайшей местности, Мэйчжу поняла, что звуки доносятся со стороны Данчжона. Она так и не поняла, почему деревню не присоединили к городу, так как, по сути, это было одно сплошное поселение, разве что по сей день устно разделенное.
Этот шум был... «БЛЯТЬ, ЭТО ЧТО, ЛЯЗГ МЕЧЕЙ?»
Накопившаяся сонливость в миг развеялась, подобно дыму, в сторону которого направили включенный фен. Мэйчжу вскочила с лавочки, едва не грохнувшись рядом с ней, и хотела уже побежать в сторону своего дома, подальше от этих приближающихся звуков, но вдруг её тело окаменело, и она не могла выйти из ступора.
Она широко раскрытыми глазами смотрела в ту сторону, откуда слышалась борьба. Судя по лязгу оружия, там было мечей пятьдесят, что значит, и людей было столько же. Вдруг Мэйчжу осенило, и она, сбросив с себя оцепенение минуты через две, направилась навстречу ночной битве. Надо же, до чего же легко.
Люди в чёрных и тёмно-синих цзяньсю сражались на мечах на просторах ночных улиц Данчжона. Каким-то образом битва начала перетягиваться к деревне Цветов и реки, но сражение было в самом разгаре, и никто не собирался останавливаться. Никто из жителей не высовывался из своих домов, понижая процент жертв. Впрочем, это обычное дело. Белые и Черные часто сражались, решая конфликты на мечах. Жители уже привыкли к этому, а правительство не вмешивалось, пока никто из мирных граждан не был убит в пылу битвы или пока гражданский покой не нарушали слишком часто.