Когда Чулков возвратился в штаб с кипой писем в руках (побывал во всех дивизионах и службах), узнал от подполковника Виноградова новость — их полк теперь должен координировать действия только с одной дивизией. А несколько месяцев назад обслуживали целую армию.
— Богатеем, лейтенант, — удовлетворенно говорил Виноградов. — Попомните мое слово: когда-нибудь гвардейский минометный полк станет взаимодействовать непосредственно с пехотным полком. Понимают ли наши люди, комсорг, какой подвиг совершают в тылу наши матери, отцы, а может, и деды?
Чулкова поразило единодушие в мыслях командиров и подчиненных. Вот уж поистине — созревшие идеи овладевают массами. О письмах на заводы подполковник еще не мог знать. А говорил так, будто уже слышал о них.
— Я как раз по этому поводу и пришел к вам, товарищ гвардии подполковник. И наши солдаты, и те, что прибыли, поклон послали рабочим заводов. А назвали как! Поклон Товарищу Рабочему Классу!
— Что-что? Какой поклон? — от удивления подполковник снял очки и близоруко прищурился.
— Гвардейцы написали приветствие рабочим завода, откуда шлют установки. Вот они, — и вывалил письма на стол. — Это тем, кто делает установки для реактивных снарядов. Нужны только адреса заводов. Или в ГАУ послать?
Виноградов слушал внимательно, словно еще не верил тому, что услышал. Думая над чем-то своим, он не сводил глаз с Чулкова.
— А вы кое-чему научились, лейтенант.
— Да это же не я придумал-то. Это все Валентин Колесников.
— Неважно, кто придумал персонально. Важно, что хорошая мысль подхвачена на лету. А еще важней, разумеется, что пойдет она от нас. Рабочие на заводах ночи не спят, трудятся, по граммам хлеб делят. И вдруг получают такое письмо из действующей армии! Надо знать рабочий коллектив, чтобы представить, как все это будет воспринято. Хорош-шо будет воспринято, дорогой лейтенант. Эту вашу затею надо в газету.
Подполковник Виноградов рывком придвинул к себе полевой телефон.
Денис сказал:
— Может, подождем ответа рабочих? Интересней будет.
Виноградов держал руку на телефоне. Подумав, сказал:
— Согласен, будет интереснее. Но для нас важнее раздуть огонек сейчас. Если прочтет такое солдат, он будто руку пожмет рабочему. — И решительно закрутил ручку полевого телефона. — Алло! Верочка, на линии не встречала корреспондента армейской газеты?.. Та-ак. Отлично. Отыщи его и соедини со мной.
Разведчики во главе с Зозулей доставили в штаб полка человека, который, по их словам, не то спятил, не то задумал какую-то провокацию.
— А в чем дело, лейтенант? — с недоумением переспросил майор Назаров, ничего не понявший из того, о чем говорили разведчики. — Давайте факты, а выводы постараюсь сделать сам.
— Человек этот, — Саша Зозуля раздраженно кивнул на дверь, — запрещает нам стрелять. Разрешите карту… Вот сюда.
— Почему?
— Там его шахта. Требует проводить его к самому главному.
— Самым главным, допустим, буду я. Давай уточним: что обнаружено в этом районе?
Зозуля почесал за ухом.
— Пока окончательных сведений нет. По предварительным данным, из донесений разведки наших соседей, — скопление пехоты, какой-то груз на автомобилях. Около сотни машин.
— А много пехоты? Есть ли артиллерия?
— Пока точных данных нет.
Назаров едва сдерживал раздражение.
— Что человеку шахту жалко, понять можно.
— Он и груз на машинах не разрешает громить.
— Разрешает — не разрешает… Давайте-ка его сюда.
В хату вошел разгневанный старик. Лицо его было изрезано глубокими морщинами. Нос, лоб, подбородок, глаза — все крупно, основательно.
На улице было около пятнадцати градусов мороза, одежда старика никак не соответствовала погоде — заношенное демисезонное полупальто, латаные-перелатаные сапоги; тонкую шапочку из рыжего меха он нервно сжимал в руках. Буйные седые космы на большой его голове, как бы подчеркивая крайнюю возбужденность, топорщились в разные стороны.
— Научите ваших командиров, майор, уважать стариковские седины.
Заместитель командира полка с достоинством, но вместе с тем и почтительно козырнул старику и представился:
— Майор Назаров. А вы, как я понял, хозяин шахты?
Старик ударил себя в грудь кулаком:
— Да, я хозяин шахты! Федор Васильевич Кувшинов. Этими вот орудиями производства все сделал. — И Кувшинов выбросил перед собой скрюченные руки-грабли в мозолях и трещинах.