Денис поймал себя на том, что радужные мечты вызвали на его лице улыбку, и подумал:
«Хорошо, что в вагоне темно — вид у меня, наверное, ужасно глупый…»
На Узловую поезд прибыл в следующую ночь. На рассвете Денис сел в первый рабочий и около семи утра был в Новодольске. Станция и поселок выглядели точно так же, как и в день отъезда, если не считать луж и грязи от вчерашнего дождя, но ему казалось, что он отсутствовал по крайней мере полгода. Все виделось по-новому. За десять дней почему-то обветшали и ниже сделались дома, сузились улицы, стало больше грязи на них. Удивило и малолюдство. Пока шел до дому, встретил только двух прохожих. Наверное, все население поселка поместилось бы в одном из новых домов на улице Горького…
Мать встретила слезами и упреками. Но вскоре слезы высохли, упреки иссякли, мать замесила тесто и уже с улыбкой на лице, заметно постаревшая за время его отсутствия, показала ему полученную от тетки телеграмму:
«Денис у меня. Мало пороли. Ольга».
В половине девятого, сунув за брючный ремень учебники, как чаще всего делали новодольские мальчишки, Денис отправился в школу. По дороге нагнал одноклассника Петьку Головко.
— Здорово! — сказал Петька. — По физике сделал?
— Чего?
— Двадцать восьмую задачу. У меня ни черта не получается. С секретом задачка.
— С секретом, — машинально согласился Денис. Подумал удивленно: «Вот это да… Меня столько дней в школе не было, а он даже не заметил».
Железнодорожная школа — двухэтажное здание, единственное на станции сооружение, построенное из огненно-рыжего кирпича, с трех сторон окруженное яблоневым садом, — находилась на Вокзальной улице. В это время дня здесь было людно, улица наполнялась ребячьим гомоном.
Денису вдруг представилась картина: бьющийся, точно в припадке, ствол пулемета, выбрасывающий пучки огня, падающие люди в круто изогнутых касках и зеленоватых шинелях, ослепительная вспышка и развороченная земля на том месте, где только что находился живой человек…
И вот — школьный двор, звонкие детские голоса, задиристые пятиклассники тузят друг друга учебниками.
Казалось, и не было этих десяти дней. Приснились они ему, что ли?
Около раздевалки столкнулся с Ленькой.
— Кого я вижу?! — широко улыбаясь, заорал Ленька и распахнул руки для объятий. — Путешественник! Миклухо-Маклай! Вернулся! — Он облапил Дениса и чувствительно хлопнул его по спине. Потом отступил, оглядел с ног до головы. — Возмужал. Сразу видно — прошел огни и воды. Конечно, добрался до Москвы?
— Добрался, — скучным голосом ответил Денис.
— И, ясно, был на фронте?
— Был.
— И один в рукопашной уложил два десятка фрицев?
— Уложил. Только не в рукопашной, а из пулемета.
Ленька захохотал, запрокинув голову, потом с каким-то рыдающим подвыванием согнулся пополам, спина его тряслась будто в лихорадке. Выпрямился, изумленно всхлипывая, вытер кулаками слезящиеся глаза и, все еще рыдая от смеха, с трудом выдавил из себя:
— Ну… ты… комик… Прямо… Чарли Чаплин… Новодольского района!
Новый приступ хохота оборвал его речь. Их уже начали окружать одноклассники. Петька Головко, улыбчивый, готовый разделить общее веселье, то Дениса, то Леньку поочередно дергал за рукав:
— Братцы, обо что смех? Денис, Капитоша… Ну объявите всенародно! Вот динозавры, сами смеются, а другие — зубами щелкай.
Денис выбрался из толпы и взбежал на второй этаж. Вошел в класс, где несколько девочек, в том числе и Рая, сидели стайкой, что-то сосредоточенно списывая из тетрадки отличницы Нины Шумаковой. Незамеченный ими, Денис уселся за свою парту.
Прозвенел звонок. В класс повалили ребята, захлопали парты. Рядом с Денисом сел Вадим. Подал руку.
— Здорово, скиталец. Слышал от твоей матери, что ты в Москву укатил. Добрался?
— Ага.
— А Капитоша-то — вот хохмач… Трепанул, будто ты сказал ему, что был на фронте и полсотни немцев уничтожил.
— Это он говорил, а я только подтверждал. А насчет полсотни — врет. Около двух десятков из «Дегтярева» скосил, это точно.
Вадим посмотрел на друга широко раскрытыми от изумления глазами.
— Ты что? Всерьез?
— Конечно.
— А я-то считал — Капитоша придумал. У тебя не жар? — Вадим приложил ладонь ко лбу Дениса, тот в сердцах отбросил его руку и отвернулся.
— Слушай, — уловил он над ухом шепот Вадима, — ты правда не разыгрываешь?
— Иди ты, — огрызнулся Денис. — Не веришь — твое дело.
— Нет, почему не верю… Только уж очень… необыкновенно… Как в кино. Расскажи хоть подробности. Как и что?..