Начали сгущаться сумерки, когда объявили привал. Подошли кухни с ужином. Но солдаты лежали вповалку на земле, и никакие просьбы поваров подходить с котелками не действовали.
Младший лейтенант Козлов, желая расшевелить бойцов своего взвода, подошел, присел на землю рядом с лежавшим на спине Вадимом, доверительно заговорил:
— Вижу, други, ужином пренебрегаете? А зря. Цель нашего форсированного марша состоит в том, чтобы внезапно выйти к Днепру и с ходу, не дав противнику передышки, переправиться на правый берег. Разведка установила, что немцы укрепляются на правом берегу. Сооружают Восточный вал. Так вот нам надо этот вал свалить, пока он еще в зачатке. Не одни мы, все армии нашего Степного фронта наступают в таком же темпе. Так что, товарищи, советую поужинать. Силы сегодня еще понадобятся. После ужина продолжим движение.
— А вот говорят: «Отчего солдат гладок? Поел — да набок», — донесся из темноты голос Карпухина. — Выходит, неправильная пословица, товарищ гвардии младший лейтенант?
— Выходит, товарищ Карпухин. Во всяком случае, в условиях наступления…
Бойцы оживились, начали подниматься, загремели котелками, потянулись к кухням.
Во время ужина Чулков заметил, что в ворота риги, одиноко стоявшей в поле, как в зев, въезжали новенькие полуторки с грузом, покрытым брезентом. Денис насчитал семь автомашин.
К автомобилям Чулков питал давнюю страсть; и дома, и особенно в училище поднаторел в изучении и вождении автомашины. Может быть, и не очень хорошо и, конечно, далеко не профессионально, а все же водить именно полуторку научился. Правда, во дворе училища он основательно покорежил деревянный заборчик, но быстро его исправил. Старшина тогда подозрительно осмотрел и заборчик, и полуторку, ухмыльнулся, пробормотал что-то себе под нос, но все-таки ничего не сказал.
Теперь вот вспыхнула в нем прежняя страсть. Денис почувствовал неодолимое желание побыть рядом с новенькими автомашинами, может, и посидеть за рулем, если разрешат. Даже усталость куда-то исчезла, будто и в штыковой не участвовал. Решил: «Схожу».
— Я на минутку, товарищ гвардии младший лейтенант. Разрешите? — обратился Чулков к командиру взвода и кивнул на ригу, намекая на малую нужду.
— Могли бы и без доклада, — проворчал Козлов.
…Ригу охраняли двое часовых, и оба оказались хорошо знакомыми по автороте.
— Только что о тебе поминали, — с улыбкой встретил его Сашка Осаулец, черноволосый днепропетровец с изящными тонкими усиками, носить которые будто бы разрешил лично командир полка, любивший повторять: «Гвардеец без усов, что ребенок без пеленок».
— Почему это поминали? — насторожился Денис и недоверчиво уставился на Осаульца: с ним ухо держи востро — обязательно придумает какую-нибудь каверзу; остер на язык ефрейтор.
— Ничего особого, — успокоил его Сашка, — машины новые, а тебя нет. Вот мы и подумали: непорядок, позвать Чулкова надо. А Денис тут как тут.
— Вечно ты с подковыркой, — упрекнул Сашку Денис и улыбнулся: — Показали бы, мужики… Я ж новые-то их видом не видал.
Оба часовые расхохотались и показали на ворота — смотри сколько влезет. Денис на радостях сунул Осаульцу почти полную пачку махорки — сам он курил скорей для мужского престижа, чем по охоте.
Минут пятнадцать возился с грузовиками Денис. Он даже поставил автомобили поплотнее к стене, где они, по его объяснению, якобы не мешали проходу. Надо было уходить — уже неловко тянуть время и во взводе могли хватиться его.
Денис побрел к выходу. Не успел он подойти к воротам риги, как над головой раздался рев самолета, и тут же — четыре взрыва. К счастью, ни одна из бомб не попала в ригу. Сделав крутой вираж, два «Мессершмитта-110» обстреляли отдыхавших солдат и ригу длинными пулеметными очередями.
Чулков, растянувшийся на земле, как только услышал пулеметные очереди, краем глаза заметил, что и Осаулец с подчаском упали почти одновременно с ним. Но они не поднимались, винтовки были откинуты в стороны.
— Эй, ефрейтор!! — еще не веря в страшное, окликнул Сашку Денис. — А ну подымайся, нечего меня пугать. Вечно придумываешь… — и осекся, заметив кровь на плече Осаульца.
Он рванулся к товарищам. Одновременно с ним подбежали и шоферы с полуторок.
— Ох, черт! Одного в плечо, другого в живот, — с гневом и болью воскликнул один из водителей. — «Мессер», гад! И откуда они вывалились?
— Хватит болтать. Помрут же… Берем обоих. Скорей в санчасть! — властно заговорил другой шофер.
Они ловко подхватили раненых и заспешили с ними.