Танки развернулись и на большой скорости стали отходить. Но тяжелые снаряды армейской артиллерии продолжали разить их. Одиннадцать костров пылало на поле — догорали вражеские машины.
Туманно-багровое, задернутое пеленою дыма солнце наполовину скрылось за увалом, на котором белели хаты Мишина Рога.
Денис распорядился, чтобы приступили к ужину. Солдаты не успели даже развязать вещевых мешков, как со стороны Мишина Рога на них свалились «юнкерсы».
Налет застал врасплох. Никто не думал, что фашисты пошлют авиацию в конце дня, когда уже наступили сумерки. Все смешалось. Дыбом встала земля.
Грохота взрывов Денис не услышал. Его выбросило из траншеи и ударило о землю. Вспыхнули в глазах яркие звезды, а потом стало черным-черно. В этой непроглядной черноте он еще долго куда-то летел, плавно и неудержимо…
К вечеру почти на всех участках плацдарма бои стали затихать. Дивизия прочно удерживала инициативу в своих руках.
Полковник Коваль с радостью отметил: солдаты оправдали свое гвардейское звание. А ведь он всерьез тревожился. Многие из бойцов не обстреляны, фронтового опыта не имели. Да и молоды. Мальчишки, в сущности. Кое-кто прятал в мешке бритву, мечтая об усах.
Лишь на правом берегу показали эти мальчишки, чего они стоили. Комдив не мог не признать: не всякий вынесет такое напряжение, какое выпало на их долю. Не из донесений такой вывод сделал. Лично проверил, исползал на животе не одну сотню метров.
Командующий армией Михаил Николаевич Зарухин читал боевое донесение командира дивизии полковника Коваля.
Что ж, первый успех достигнут. Завтра он, несомненно, будет закреплен. Дивизия наступает и будет наступать.
Зарухин посмотрел на своего начальника штаба — полковника Плужника. Усталое лицо, ввалившиеся глаза. Укоризненно покачал головой.
— Отдохнуть, конечно, опять не удалось? Третьи сутки без сна.
Вместо ответа полковник улыбнулся. Генерал вздохнул:
— Как с донесением в штаб фронта?
— Готово. — Плужник положил бумаги на стол.
Генерал прочитал и охотно подписал.
— Завтра, надо полагать, день будет пожарче?
Плужник понял. Термометр в полдень показывал тридцать пять градусов. Но не это имел в виду командующий.
— Жары не миновать. — И добавил, не разъясняя смысла: — Ночью ожидается дождь. Небольшой, кажется.
— Отлично. Поможет переправиться остальным частям.
— Пожалуй, — рассеянно ответил Плужник и, оживившись, спросил: — Командующему фронтом докладывали?
— Минут десять назад состоялся разговор. — Генерал покосился на аппарат ВЧ. — Одобрил. Сдержанно, правда, прошелся в отношении неудачи комдива Петрищева. Но завтрашний план его удовлетворил. — Михаил Николаевич улыбнулся. — А от меня вам строжайший приказ: выспаться. Отправьте донесение, подпишите самое срочное и спать. До двух ноль-ноль.
— Неужто целых шесть часов подряд?
— Именно подряд. А вы любитель отдыхать с перерывами?
— Да нет.
— Вот и отлично. Спать по-богатырски.
— Будет исполнено.
— Желаю вам, чтобы действительно было «подряд».
Плужник вышел. Мысли генерала тотчас вернулись к дивизии Коваля. Как у него там сейчас? Не предпримет ли противник активных действий ночью? Вряд ли. Гвардейцы измучили, измотали гитлеровцев, не устрашившись ни пулеметов, ни авиации с танками.
Зарухин встал, заложив руки назад, прошелся по земляному полу хатки. Думал о разгроме армейской артиллерией танкового подразделения. Наверняка фашисты не ждали такого отпора, зная, что противотанковая артиллерия дивизии на правый берег не переправлена. Надеялись пройти по правому берегу Днепра парадным маршем. А что танкам противопехотные гранаты? Но горсточка оборонявшихся все же остановила танки. В сущности, голыми руками. По донесениям, от них осталось два десятка солдат, а может, и того меньше.
Фашисты на такое не способны, они храбры тогда, когда чувствуют свое превосходство. А сегодня враги получили хороший урок. Преимущество было целиком на их стороне, и все же они разгромлены.
Михаил Николаевич расправил плечи и начал делать гимнастические упражнения. Ночь предстояла утомительная. Надо многое сделать, во многом преуспеть, поэтому нельзя было чувствовать себя вялым.
Без стука в дверь вошел улыбающийся полковник Плужник, упражнения пришлось прекратить.