Они арестовывают всех организованных противников советской системы. Под этим понятием разумеются все видные члены всех, отрицающих коммунизм, партий. Здесь и венгерская «Нилош Парт», и словацкая Глинкова Гарда, и немецкая национал-социалистическая партия, и польская «Армия Крайовая».
Арестовывают смершовцы и актив всех демократических партий.
Не доверяют они и заграничным коммунистическим партиям.
Непремиримые враги смершевцев — русские эмигранты. С ними у смершевцев старые счеты.
Я хорошо знаю настроения русской эмиграции. Большинство эмигрантов относилось в последнее время благосклонно к Советскому Союзу. «Сталин спас Россию — говорили эти слабые духом.
Они не знают, что их ожидает. Десятки тысяч смершевцев, — как коршуны, налетят на эту смирившуюся эмиграцию и разгромят ее до основания.
Верные хранители советской системы — смершевцы— не знают ни милости, ни пощады. Можно тысячу раз раскаяться самым искренним образом — смерть неизбежна. Это принцип смершевцев. Они не в состоянии поверить человеку.
Каждый, на ком лежит тень подозрения, кто уже раз провинился перед Советским Союзом — должен умереть.
Русские эмигранты, примирившиеся со Сталиным, тоже узнают это, но, увы, узнают поздно. Где-нибудь в Колымских лагерях не один из них проклянет тот день, когда его мать на свет родила.
Третий отдел управления — секретный, непосредственная связь с Главным Управлением контр-разведки «Смерш», находящимся постоянно в Москве.
Днем и ночью летят строго секретные сообщения генерал-полковнику тов. Абакумову, начальнику Главного Управления.
Представляю, какое это гигантское учреждение. В него стекаются все сведения от всех управлений фронтов, от управлений при военных округах и от заграничных центров шпионажа дальнего расстояния.
Оно дает координирующие указания управлениям фронтов, управлениям при военных округах и заграничным центрам шпионажа дальнего расстояния.
В один прекрасный день может придти из Москвы список, в котором будет и моя фамилия. Что скажет генерал Ковальчук, наш начальник? Что будет со мной? Ерунда — чему быть, того не миновать. Лучше об этом не думать.
Однако, учреждение Абакумова — что-то неслыханное. Оно окутало весь мир. Сколько интересный данных там сосредоточено! Вот, куда бы мне следовало попасть. Если рисковать — так не зря!
Четвертый отдел вашего Управления — следственный. В нем выжимают из людей «последние соки».
Майор Гречин говорит, что в некоторых случаях допрашивают человека до трех месяцев.
Смершевцы довели мастерство допросов до предельной возможности. Мне часто приходилось слышать такую мысль: «нет человека, который, будучи виновным и располагая ценными сведениями, не сознался бы в своей вине и не сообщил эти данные».
Еще бы! Если допрашивать человека подряд три месяца и днем и ночью, притом избивать его самым беспощадным образом, не устоит.
Пятый отдел — прокуратура, или, иными словами, знаменитые «тройки воентрибунала». На основании материалов из четвертого отдела, военные трибуналы выносят приговоры.
О том, какими принципами руководствуются «судьи», пока не знаю. Думаю, что в скором времени узнаю от Мефодия.
Отдел кадров, начальник которого подполковник Горышев, следит за самими смершевцами.
Финансовый отдел выплачивает жалованье. Я получаю 1500 рублей в месяц (кроме продовольствия, обмундирования, папирос и всего прочего).
Пока мне смершевцы верят и охотно посвящают во все отрасли работы.
Капитан Шибайлов пригласил меня на собрание партийной ячейки. Пойду непременно. Нужно выяснить очень многое.
29 января.
Кошицы. Здание суда. Работаю в оперативной группе майора Попова. Работы очень много. Капитан Шибайлов «громит» чиновников кошицкой почты. Ему нужно выявить всex, к которым приходили секретные телеграммы.
Для верности капитан обзавелся «агентурой», т. е. людьми, которые под угрозой строжайших взысканий, должны доносить ему о всех чиновниках, выступавших активно во время господства Венгрии против Советского Союза. В Кошицах находился когда-то венгерский 8-ой годтешт (штаб 8-й Армии), отдел кеймелгаритов имел здесь свои специальные школы. Оперативная группа майора Попова пришла на помощь отделу Армейской контр-разведки, чтобы сообща выловить всех «венгерских шпионов».
Днем и ночью в здании суда «кипит работа». По коридорам стоят часовые. В комнатах идут допросы сотен людей. Плач, крики, стоны, мольбы — словом, невиданная мясорубка.
Капитан Миллер рассказывал во время обеда о своих похождениях. Он был сброшен с группой «смершевцев», специально высланных Главным Управлением под командой полковника Белова, в глубокий немецкий тыл в Словакии. Отряд Белова не смел вступать в бой с немцами. Его задача была иного характера: связаться с центрами шпионажа дальнего расстояния в Братиславе и Праге.
Капитан «Саша» (не пожелавший сообщить мне своей фамилии) перебил Миллера и принялся рассказывать о том, как он ездил в министерство внутренних дел Словакии.
— Представьте, в Братиславе полно немцев. В здание министерства не пускают словацкие полицейские. При мне был секретный пакет.
«Саша» говорил долго. Я слушал внимательно и приходил в ужас… Работники тисовских министерств — советские шпионы, в здании министерства внутренних дел — явки.
В шесть часов вечера капитан Шибайлов начнет принимать донесения агентуры. Я буду присутствовать в качестве переводчика.
Через четверть часа иду с капитаном Шапиро на какую-то явку.
Завтра еду с капитаном Сикаленко ловить «красивую Елену». Это венгерская шпионка, по сведениям, скрывающаяся в одном из сел южнее Кошице.
4 февраля.
Сикаленко не поймал «красивой Елены». На обратной дороге он ругал начальство за неточные сведения.
— Жаль, что не удалось поймать. Слушай, как характеризуют ее…
Сикаленко вынул из сумки лист бумаги и начал читать:
— «Женщина исключительной красоты. Школу Абвера кончила в Прящеве. Проникла в штаб партизанского соединения… — Сикаленко пропустил несколько строчек — Это все ерунда… «Многочисленные знакомства…» Вот, тут интересно… «Графского происхождения».
Сикаленко посмотрел на меня и подмигнул глазом.
— Понимаешь, графского происхождения…
Я простудился в дороге и весь дрожал от озноба. «Красивая Елена» меня не интересовала.
Теперь лежу в постели. Смершевцы ругаются, я им нужен до зареза.
Лучше быть больным, чем бегать весь день по городу, а ночью допрашивать арестованных.
Вечером придет ко мне капитан Шибайлов. У него есть какие-то срочные документы, которые надо, во что бы то ни стало, перевести на русский язык еще сегодня.
10 февраля.
Капитан Шибайлов допрашивал «героя Венгрии». Это чиновник кошицкой почты, побывавший в 1942 году на восточном фронте и получивший за смелость в боях золотую медаль.
В одной венгерской газете, издаваемой в Кошицах, какой-то патриотически настроенный редактор поместил коротенькую статейку под заглавием «Малые люди — великие герои». В ней говорилось о неслыханной смелости простого чиновника кошицкой почты.
Агентура донесла Шибайлову и об этом чиновнике, и о газетной статейке, котирую чиновник носит постоянно при себе в бумажнике.
Шибайлов арестовал вчера вечером «героя». До четырех часов утра длился предварительный допрос. Я присутствовал в качестве переводчика.
В 8 часов утра Шибайлов возобновил допрос.
Упрямый венгерец отрицал все, что было написано в газете.
В десять часов утра на «героя» пришел посмотреть генерал Ковальчук. Шибайлов четко доложил генералу о состоянии допроса. Я смотрел на начальника Управления контр-разведки «Смерш» четвертого украинского фронта с большим любопытством.