Это полушутливое замечание оказалось мрачным пророчеством: ни Валленберга, ни его шофера Виль-моша Лангфельдера никогда больше на Западе не видели. С того дня их судьба покрыта тайной, здесь смешались слухи, предположения, полуправда и откровенная ложь, приходившая из-за «железного занавеса».
Что же это был за человек — шведский дипломат Рауль Валленберг, — загадку исчезновения которого за последние сорок лет неоднократно пытались разгадать и чья печальная судьба вызывает сочувствие во многих странах?
Он родился 4 августа 1912 года в одной из богатейших семей тихой Швеции, которую часто называют «шведскими Рокфеллерами»: в ней есть банкиры, промышленники, дипломаты, священники.
В Мичиганском университете в Америке Рауль изучал архитектуру, однако ему было уготовано место в принадлежавшем семье банке, и в 1936 году его послали учиться в Хайфу — в тогдашнюю Палестину. Прадед Рауля был евреем, принявшим христианство, и молодой человек как-то похвастался, что его, Валленберга и «полуеврея», никому никогда не победить. В Хайфе, где он жил в пансионе для правоверных иудеев, он остро почувствовал, какой опасностью грозит европейским евреям нацизм: в город прибывало множество беженцев, и вскоре еврейское население достигло пятидесяти тысяч.
Вернувшись в Швецию в 1939 году, как раз к началу Второй мировой войны, Рауль занялся экспортом и импортом продовольствия, став партнером бежавшего из Венгрии еврея Коломана Лауэра, которому был нужен надежный, знающий языки «иноверец», чтобы ездить в страны, захваченные фашистами. То, что он увидел в этих поездках, ужаснуло Валленберга, и через какое-то время его перестала удовлетворять его работа, у него возникло сильное желание делать что-то действительно полезное.
В 1942 году, посмотрев английский кинофильм о вроде бы рассеянном профессоре, которому тем не менее удается провести нацистов и спасти евреев, Рауль сказал старшей сестре, что это «как раз то», что хотел бы сделать он.
В оккупированной нацистами Европе евреи были обречены на скорбный путь в концентрационные лагеря и газовые камеры. Но даже среди противников Германии мало кто поднимал голос против этих зверств и протягивал руку помощи тем, кто пытался бежать из этого ада.
Лишь в январе 1944 года — и то только благодаря настойчивости министра финансов Генри Моргентау-младшего — американское правительство наконец что-то предприняло, образовав Совет по делам военных беженцев. Совет направил Ивера Ольсена, представителя министерства финансов, имевшего связи в Управлении стратегической разведки (позднее это ведомство превратилось в Центральное разведывательное управление), в нейтральную Швецию для осуществления плана спасения последней крупной еврейской общины в Европе — более семисот тысяч евреев, живших в хортистской Венгрии, которая стала союзницей Германии.
До того времени венгерское правительство не уступало налиму Берлина, требовавшего массовой депортации евреев; многие из них были христианами и играли важную роль в экономической жизни страны.
В марте 1944 года, чувствуя, что союзница колеблется, Германия послала в Венгрию дополнительные воинские подразделения, стремясь поддержать в стране послушный ей режим. Среди направленных в Будапешт нацистов был и Адольф Эйхман, архитектор так называемого «окончательного решения еврейского вопроса», человек, который, по словам одного из соратников, был «совершенно одержим идеей уничтожения всех евреев, что попадутся ему в руки». Отныне венгерским евреям предписывалось носить желтую шестиконечную звезду Давида, а вскоре их стали забирать для отправки в лагеря смерти.
Находящийся в Стокгольме Ивер Ольсен привлек к американскому плану противостояния Эйхма-ну 31-летнего Рауля Валленберга. С деньгами из секретных американских источников и с паспортом шведского дипломата 9 июля Валленберг прибыл в Будапешт. Он знал, что его миссия сопряжена с опасностью и что ему придется действовать быстро. Эйхман намеревался отправить всех будапештских евреев в лагеря смерти; Валленберг должен был постараться спасти как можно больше из них.
Пытаясь договориться с Эйхманом, Валленберг в декабре пригласил нациста на обед к себе на квартиру. В ходе беседы, проходившей под аккомпанемент советской артиллерии, заревом освещавшей горизонт на востоке, швед сказал своему гостю, что нацизм обречен. Эйхман был непоколебим.
«Не думайте, что мы стали друзьями, — сказал он на прощанье. — Ничего подобного. Я намерен сделать все, чтобы помешать вам спасти ваших евреев. Дипломатический паспорт не от всего может защитить. Даже дипломат из нейтральной страны может попасть в аварию».