Воплощённая душа иногда может улетучиваться из своей телесной тюрьмы и входить в связь с дэвачани. Е. П. Блаватская пишет:
“Всякий раз, когда спустя годы после смерти человека его дух, как утверждают, “возвращался к земле”, чтобы дать совет любимому, это всегда происходило в субъективном видении, во сне или в трансе, и в таком случае это душа живущего провидца была притянута к развоплощённому духу, а не последний возвращался к нашей сфере”. (“Теософист”, сентябрь 1881.)
Когда сенситив или медиум имеет чистую и высокую природу, восхождение его освобождённого эго к дэвачани реально, и естественно, это создаёт впечатление для сенситива, что эго умершего возвратилось к нему. Дэвачани погружен в свою "иллюзию" счастья, и
“души, или астральные эго, сенситивов, целомудренно их любящих, подвержены такому же заблуждению, когда думают, что их любимые сходят к ним на землю, в то время как это их собственный дух поднимается к тем в дэвачан”. (“Заметки по дэвачану”, “Путь”, июнь 1890, стр. 80.)
Это притяжение может быть осуществлено душой умершего из кама-локи или из дэвачана:
"Дух", или духовное эго, не может спуститься к медиуму, но может притянуть дух последнего к себе, и это может быть сделано только во время двух интервалов — до и после его “периода беременности”. Интервал первый — это период между физической смертью и погружением духовного эго в то состояние, которое известно в архатской эзотерической доктрине как "бар-до". Мы перевели это, как “период беременности”, и он длится, по свидетельству адептов, от нескольких дней до нескольких лет. Интервал второй длится, пока достоинства старого (личного) эго дают существу право пожинать плоды его награды в своём вновь восстановленном носителе эго. Это происходит после окончания периода беременности, когда — подобно легендарному фениксу из пепла — возрождается из старого новое личное эго. Место проживания вышеупомянутого, по словам оккультистов северного буддизма, — “дэвачан”. (“Теософист”, июнь 1882, стр. 226.)
Бестелесные принципы чистых сенситивов могут войти в раппорт с развоплощёнными душами, хотя информация, полученная таким образом, не надёжна, частично из-за трудности передачи физическому мозгу полученных впечатлений и частично из-за трудности точного наблюдения, когда провидец не тренирован. (Резюме статьи в “Теософисте”, сентябрь 1882.)
“Эго целомудренного медиума может притянуться и на мгновение соединиться в магнетическом смысле с реальным развоплощённым духом, тогда как душа порочного медиума может общаться только с астральной душой, или оболочкой, умершего. Первая из двух возможностей объясняет те чрезвычайно редкие случаи прямого письма признаваемых автографов и сообщений от развоплощённых интеллектов высшего класса”.
Но путаница в сообщениях, полученных таким образом, значительна, не только по выше названным причинам, но также и потому, что
“даже лучший и самый чистый сенситив может, в лучшем случае, лишь войти на какое-то время в раппорт со специфическим духовным существом и может только знать, видеть и чувствовать то, что это существо знает, видит и чувствует”.
Таким образом, есть большая вероятность ошибки, если применять обобщения о жизни дэвачани в его собственном раю, и нет никакого “посещения земли”.
“И при этом нет никакой сознательной коммуникации с быстро перемещающимися душами, которые прибывают, чтобы посмотреть, где находятся духи, что они делают, что они думают, чувствуют и видят”.
“В чём тогда суть раппорта? Буквально, в идентичности корпускулярной вибрации астральной части воплощённого сенситива и астральной части развоплощённого человека. Дух сенситива “одилизируется”, если можно так выразиться, аурой духа, или спящего в земной сфере, или грезящего в дэвачане; устанавливается идентичная корпускулярная вибрация, и на короткое время сенситив становится умершей личностью, пишет её почерком, использует её язык и думает её мыслями. В такие периоды сенситивы могут считать, что те, с кем они в данный момент в раппорте, спускаются к земле и общаются с ними, тогда как, в действительности, их собственный дух, будучи корректно настроенным на другой, временно смешивается с ним”. (“Теософист”, сентябрь 1882, стр. 309.)