— Какой такой портфель?
…
— Да как вы могли!
…
— А он что?
…
— Господи!
…
— На Хитровку?!
Тут дверь из коридора распахнулась, и адъютант едва успел отпрянуть — сделал вид, что как раз собирался постучаться к генералу, и недовольно обернулся на вошедшего. Незнакомый офицер с портфелем подмышкой успокаивающе вскинул ладонь и показал на боковую дверь, что вела в секретную часть: мол, не беспокойтесь, мне туда. Быстро прошел через просторную комнату, исчез. Адъютант снова приложил ухо.
— Кошмар! — взволнованно воскликнул Евгений Осипович. А минуту спустя ахнул:
— Хуртинский? Это невероятно!
Адъютант так и распластался по двери, надеясь разобрать хоть что-то в рассказе коллежского асессора, но здесь, как назло, влез курьер со срочным пакетом и пришлось принимать, расписываться.
Еще через две минуты из кабинета вышел генерал — раскрасневшийся, взволнованный. Однако судя по блеску генераловых глаз новости, кажется, были неплохие. За Евгением Осиповичем шел таинственный чиновник.
— Надо покончить с портфелем, и тогда займемся нашим Ванькой Каином, — сказал обер-полицеймейстер, потирая руки. — Где он, ваш японец?
— В коридоре д-дожидается.
Адъютант выглянул из-за створки, увидел, как генерал и чиновник останавливаются перед оборванным киргизом. Тот встал, церемонно поклонился, приложив ладони к ляжкам.
Коллежский асессор о чем-то встревожено спросил его на непонятном наречии.
Азиат снова поклонился и ответил что-то успокоительное. Чиновник повысил голос, явно негодуя.
На лице узкоглазого отразилась растерянность. Кажется, он оправдывался.
Генерал вертел головой то на одного, то на другого. Рыжие брови озадаченно насупились.
Схватившись рукой за лоб, коллежский асессор повернулся к адъютанту:
— Входил ли в приемную офицер с портфелем?
— Так точно. Проследовал в секретную часть.
Чиновник весьма грубо оттолкнул сначала обер-полицеймейстера, а потом и адъютанта, бросился из секретарской в боковую дверь. Остальные последовали за ним. За дверью с табличкой открылся узкий коридор, окна которого выходили во двор. Одно из окон было приоткрыто. Коллежский асессор перегнулся через подоконник.
— На земле отпечатки сапог! Он спрыгнул вниз! — простонал эмоциональный чиновник и в сердцах двинул кулаком по раме. Удар был такой силы, что все стекло с жалобным звоном высыпалось наружу.
— Эраст Петрович, да что случилось? — переполошился генерал.
— Я ничего не понимаю, — развел руками коллежский асессор. — Маса говорит, что в коридоре к нему подошел офицер, назвал его по имени, вручил пакет с печатью, взял портфель и якобы понес мне. Офицер, действительно, был, да только вместе с портфелем выпрыгнул через это вот окно. Какой-то кошмарный сон!
— Пакет? Где пакет? — спросил Караченцев.
Чиновник встрепенулся и снова залопотал по-азиатски. Халатник, проявлявший признаки чрезвычайного беспокойства, достал из-за пазухи казенный пакет и с поклоном протянул генералу. Евгений Осипович взглянул на печати и адрес.
— Хм. «В Московское губернское жандармское управление. Из отделения по охране порядка и общественной безопасности санкт-петербургского градоначальства». — Вскрыл конверт, стал читать. — «Секретно. Господину московскому обер-полицеймейстеру. На основании 16-ой статьи Высочайше утвержденного положения о мерах по охранению государственного порядка и общественного спокойствия и по соглашению с санкт-петербургским генерал-губернатором, воспрещается повивальной бабке Марии Ивановой Ивановой ввиду ее политической неблагонадежности жительство в Санкт-Петербурге и Москве, о чем имею честь уведомить Ваше Превосходительство для надлежащего сведения. За начальника отделения ротмистр Шипов». Что за чушь!
Генерал повертел листок и так, и этак.
— Обычная циркулярная писулька. При чем здесь портфель?
— Чего ж тут не п-понять, — вяло проговорил переодетый коллежский асессор, от расстройства даже начав заикаться. — Кто-то ловко воспользовался тем, что Маса не понимает по-русски и с б-безграничным почтением относится к военной форме, в особенности если видит саблю на боку.