— Как прибыли, первым делом стали насчет женского пола интересоваться. Мол, какие на Москве есть дамочки пошикарней. Чтоб непременно блондинка, да постройнее, с талией-с. С большим вкусом господин.
Эраст Петрович нахмурился. Получалось что-то странное. Не должен бы «капитан Певцов» блондинками интересоваться.
— Он об этом говорил с вами?
— Никак нет-с, это мне Тимофей Спиридоныч рассказывали. Они у нас кельнером служили, на этом самом месте. — Он вздохнул с деланной грустью. — В субботу преставился Тимофей Спиридоныч, царствие ему небесное. Завтра панихида-с.
— Как так «преставился»? — подался вперед Фандорин. — От чего?
— Обыкновенно-с. Шел вечером домой, поскользнулся, да затылком о камень. Тут недалеко, в проходном дворе. Был человек и нету. Все под Богом ходим. — Кельнер перекрестился. — Помощником я у них состоял. А теперь повышение вышло. Эх, жалко Тимофея Спиридоныча…
— Значит, Клонов с ним про дамочек говорил? — спросил коллежский асессор, остро чувствуя: вот сейчас, сейчас спадет пелена с глаз и картина произошедшего откроется во всей своей ясной и логичной цельности. — А подробней Тимофей Спиридоныч не рассказывал?
— Как же-с, любил покойник языком почесать. Говорит, обозначил девятнадцатому (так мы про меж собой постояльцев называем, по нумеру-с) всех московских блондинок высокого классу. Больше всего девятнадцатый мамзель Вандой из «Альпийской розы» заинтересовался.
Эраст Петрович на миг закрыл глаза. Вилась-вилась веревочка, да вот и кончик показался.
— Вы?
Ванда стояла в дверях, кутаясь в кружевную мантилью и испуганно смотрела на коллежского асессора, чья мокрая кожаная куртка, отражая свет лампы, казалась обрамленной сияющим нимбом. За спиной позднего посетителя шелестела и двигалась стеклянная стена дождя, еще дальше чернела тьма. С куртки на пол стекали ручейки.
— Входите, господин Фандорин, вы весь промокли.
— Самое удивительное, — сказал Эраст Петрович вместо приветствия, — что вы, мадемуазель, до сих пор еще живы.
— Благодаря вам, — передернула тонкими плечами певица. — У меня до сих пор перед глазами нож, который все приближается, приближается к моему горлу… Я по ночам спать не могу. И петь не могу.
— Я имел в виду вовсе не герра Кнабе, а Клонова. — Фандорин в упор смотрел в огромные зеленые глаза. — Расскажите мне про этого интересного господина.
Ванда не то удивилась, не то изобразила удивление.
— Клонов? Николай Клонов? При чем здесь он?
— А вот в этом мы сейчас разберемся.
Вошли в гостиную, сели. Горела только настольная лампа, накрытая зеленой шалью, отчего вся комната была похожа на подводный мир. Царство морской волшебницы, подумалось было Эрасту Петровичу, но неуместные мысли были решительно отогнаны прочь.
— Расскажите мне про к-купца первой гильдии Клонова.
Ванда взяла у него мокрую куртку, положила на пол, нимало не заботясь о сохранности пушистого персидского ковра.
— Очень привлекательный, — мечтательным тоном произнесла она, и Эраст Петрович ощутил нечто вроде укола ревности, на которую, однако же, не имел никаких прав. — Спокойный, уверенный. Хороший человек, мужчина из лучших, такого редко встретишь. Мне, во всяком случае, такие почти не попадаются. На вас чем-то похож. — Она слегка улыбнулась, и Фандорину стало не по себе — околдовывает. — Но я не понимаю, почему вы им интересуетесь?
— Этот человек не тот, за кого себя выдает. Он никакой не к-купец.
Ванда полуотвернулась, взгляд стал отсутствующим.
— Это меня не удивляет. Но я привыкла к тому, что у всех свои тайны. В чужие дела стараюсь не вмешиваться.
— Вы проницательная женщина, мадемуазель, без этого вы вряд ли преуспели бы в вашей… профессии, — Эраст Петрович смутился, понимая, что не совсем удачно выразился. — Неужели вы никогда не чувствовали исходящую от этого ч-человека угрозу?
Певица быстро обернулась к нему:
— Да-да. Иногда. Но откуда вы это знаете?
— Я имею веские основания полагать, что Клонов — человек опаснейший. — И без малейшего перехода: — Скажите, это он свел вас с Соболевым?
— Нет, вовсе нет, — так же быстро ответила Ванда. Не слишком ли быстро?
Она, кажется, сама это почувствовала и сочла нужным поправиться:
— Во всяком случае, к смерти генерала он никоим образом непричастен, клянусь вам! Все произошло именно так, как я вам рассказывала.
Вот теперь она говорила правду — или верила, что говорит правду. Все признаки — модуляции голоса, жесты, движения лицевых мускулов — были именно такими, как следует. Впрочем, не исключено, что в госпоже Толле пропадала незаурядная актриса.