— В столе.
— Из него давно стреляли?
— Трудно сказать. Если и стреляли, то сразу же после этого вычистили. Барабан заполнен патронами. Абсолютно одинаковыми.
— Думаешь, это она стреляла?
Вульф в своем репертуаре. Его интересовало мое мнение как эксперта по женскому вопросу. В его отношении ко мне как знатоку женщин есть противоречия, хотя самого Вульфа они не волнуют.
— На первый взгляд, нет, — ответил я. — Чтобы сказать определеннее, мне нужны факты.
— Мне тоже. Это вы застрелили своего мужа, миссис Хейзен?
Она покачала головой.
— Скажите это вслух. Итак, вы стреляли в вашего мужа?
— Нет! — Ей стоило немалых усилий выговорить это слово.
— Поскольку я давал обещание вам, то лишь вы сможете освободить меня от него. Итак, мне звонить в полицию?
— Не сейчас. — Кровь снова стала приливать к ее щекам. — Сейчас ни к чему. Да и потом тоже. Он погиб, но я тут ни при чем. — Миссис Хейзен поднялась на ноги. Она уже не шаталась, хотя от прежней уверенности не осталось и следа. — Все позади.
— Сядьте! — скомандовал Вульф. — Все не так просто. Когда вас спросят в полиции, где вы были сегодня с одиннадцати утра, что вы им ответите? Перестаньте облокачиваться на мой стол, черт побери, и сядьте! Вот так. Ну, так что вы им скажете?
— Но почему… — Она примостилась на самом краешке кресла. — Неужели они будут меня об этом спрашивать?
— Непременно. Если только не поймали уже убийцу, да еще с поличным, но на это надеяться не приходится. Вам придется расписать по минутам, что вы делали с тех пор, как в последний раз видели мужа. Вы приехали ко мне на такси?
— Да.
— Так им и скажите. Другого выхода нет. Ну, а если они поинтересуются, зачем вы приезжали, что вы ответите?
Она покачала головой, посмотрев сначала на меня, потом на Вульфа:
— Вы не научите меня, что ответить?
— Этого я и ожидал, — удовлетворенно кивнул Вульф и обернулся ко мне. — Арчи, на чем основаны твои выводы?
Я снова уселся в кресло.
— Тут есть и личное, и профессиональное. Личное: первое впечатление, когда я открывал дверь. Ее улыбка. Профессиональное: два момента. Во-первых, если она сначала договорилась с вами о встрече, потом застрелила мужа и как ни в чем не бывало явилась к нам, то она либо не в своем уме, либо невероятно хитра. Я не верю ни в то, ни в другое. Второй момент более важен. Это выражение лица, когда она узнала о гибели мужа. Можно симулировать обморок, истерику, шатающуюся походку, но ни одна женщина не может по заказу побледнеть. Я утверждал, что мне нужны факты, чтобы сказать определеннее, виновата она или нет. На самом деле мне нужны факты, и самые надежные, чтобы снова заняться гаданием.
На это Вульф только хмыкнул и мрачно спросил ее:
— Если встать на точку зрения мистера Гудвина, что тогда? Когда в полиции узнают, что вдова убитого ночью заявилась утром ко мне, меня возьмут в оборот. Я вам ничем не обязан. Вы не являетесь моим клиентом, вы только заплатили за полчаса моего времени, которые уже превратились в час с лишним. Вы освободили меня от данного вам обещания, так что вопрос снят. Хотите, чтобы я научил вас, как отвечать полицейским, если они спросят, зачем вы ко мне пришли? Но ведь они и мне могут задать такой вопрос. А что если вы не последуете моему совету, и наши версии будут расходиться? Зачем мне рисковать? У меня нет выбора, кроме… Что вы делаете?
Миссис Хейзен опять открыла сумочку и опять достала ручку и чековую книжку.
— Хочу выписать чек, — пояснила она. — И тогда я стану вашим клиентом. Сколько я вам…
Вульф кивнул головой:
— Не пойдет. Этого я тоже ожидал. Я не вымогатель. Я беру деньги за работу, а не за терпение. К тому же вам могут и не понадобиться мои услуги. Но, если вы в них нуждаетесь, дело другое. Вы готовы ответить на ряд вопросов?
— Ну да. Но я отняла у вас больше, чем полчаса, и должна…
— Нет, если вы не убивали вашего мужа, мы оба жертвы обстоятельств. Но сначала не вопрос, а сообщение: револьвер вы не получите. Он останется здесь. Теперь вопрос: где и когда вы…
— Но я положу револьвер на место…
— Нет. Я готов принять гипотезу мистера Гудвина, но не могу позволить вам забрать револьвер. Где и когда вы в последний раз видели вашего мужа?
— Вчера вечером. Дома. К нам на обед пришли люди.
— Поподробнее. Сколько человек? Их имена?
— Клиенты Барри. Все очень солидные, кроме одного. Миссис Виктор Оливер. Энн Тальбот — миссис Генри Льюис Тальбот. Потом Джулз Кури. Амброз Пердис, Тед… Теодор Уид. Это не клиент, а сотрудник Барри. Всего семеро, считая меня и Барри.
— Когда ваши гости разошлись?
— Точно не могу сказать. Барри дал мне понять, что у них дела, и мое присутствие не обязательно. После кофе я их оставила. Тогда я видела его в последний раз — вместе с ними. Я отправилась к себе.
— Вы слышали, как он ложился спать?
— Нет. Между нашими комнатами еще одна спальня. А я сильно устала. Я впервые за последний месяц смогла уснуть.
— А сегодня утром вы не виделись?
— Нет. Я его не застала. Он рано встает. Наша горничная…
— Что вы?
— Нет, ничего, мистер Вульф. Ничего существенного. Просто я недовольна собой. Я сказала, что он рано встает. Но мне следовало бы сказать: рано вставал. И мне хочется петь от радости. Нехорошо, конечно, радоваться, если кто-то умер, но я никогда не любила его. Я и замуж-то вышла лишь потому…
— Подождите, — перебил ее Вульф. — Об этом после. Вы заговорили о служанке.
Она сжала губы и судорожно сглотнула:
— Извините. Служанка, которая живет у нас и готовит завтрак, сказала, что утром он не спускался вниз, а когда она поднялась наверх, то увидела, что дверь в его комнату открыта, а кровать застелена. Похоже, он не ночевал дома. Такое с ним бывает пару раз в месяц.
— Он не сообщает в таких случаях, где он был?
— Нет.
— У вас есть какие-то соображения насчет того, где он провел вчерашнюю ночь и с кем?
— Нет, понятия не имею.
— Я по-прежнему исхожу из вашей невиновности, но в вашей позиции много слабых мест. Вы все время были дома? Кстати, у вас свой дом, не квартира?
— Да.
— Если бы вы ночью решили уйти из дома, услышала бы это ваша служанка? Вы могли бы незаметно выйти, а потом вернуться?
— Вполне. Ее комната в подвальном этаже.
Вульф снова кивнул:
— Ваша позиция весьма уязвима. Когда вы ушли из дома сегодня утром?
— В пять минут двенадцатого. Я хотела быть у вас ровно в половине двенадцатого.
— Когда вы взяли револьвер из спальни мужа?
— Перед самым уходом. Я решила забрать его, чтобы доказать вам, в самый последний момент.
— Сколько человек знало, что вы презираете мужа?
Она пристально, не мигая, посмотрела на Вульфа и промолчала.
— Презирать — ваше слово, миссис Хейзен. По-моему, оно не совсем тут уместно. Людей не убивают или, по крайней мере, не желают смерти только потому, что они вызывают у кого-то презрение. Но не будем углубляться дальше. На это может уйти целый день. Кто знал, что вы презираете мужа?
— Кажется, никто. — Я еле-еле услышал ответ, а слух у меня отменный. — Я никогда никому не говорила об этом. Даже моей лучшей подруге. Правда, она могла догадываться. Да, она явно догадывалась.
— А! — Вульф махнул рукой. — Конечно, об этом знает ваша служанка, которую сейчас, наверно, допрашивают в полиции Ваш муж был богат?
— Точно не знаю. Но зарабатывал много. Наверное, Барри был богат. Он легко тратил деньги. Дом принадлежал ему.
— У вас есть дети?
— Нет
— Значит, все наследство достается вам?
Она сверкнула глазами.
— Мистер Вульф, это смешно! Мне ничего от него не надо!
— Я просто пытаюсь понять ситуацию. Итак, вы его единственная наследница?
— Да, он так говорил.