— Но поддаваться зачем?
— Потому что иначе… я выиграю.
— А разве не в этом смысл игры?
— Тогда со мной не будут играть. А играя… не получат удовольствие. А смысл моего существования — приносить удовольствие.
Она говорила совершенно серьезно.
— Но с тобой я могу сыграть в полную силу.
— Почему это?
— Потому что ты получишь удовольствие от игры, даже когда проиграешь. Ведь… будешь играть… со мной.
Она лукаво улыбается. Я тоже растекаюсь в улыбке.
— Ого как! — комментирую. — Вот это неожиданно!
— Почему же? Ведь ты уже покорен.
— Чем?
— Моей красотой, — так просто и легко. Говорит в лоб то, что не сказала бы ни одна девушка. — Я была создана для таких, как вы. И потому чувствую все твои эмоции. Вижу твои мысли. Я должна их видеть. Чтобы приносить тебе удовольствие.
— Таких, как я?
Она подумала секунду.
— Таких, как вы? Я имела в виду чужеземцев. Всех, кто прибыл в этот мир издалека. Ты, Маркус, Карлейн.
— Карлейн?! Карлейн тоже… тоже из другого мира?
— Конечно. Это разве… не очевидно?
— Нет! Совсем нет! Я не знал! Офигеть…
— Так… сыграем? — ее пальчик указывает на шахматное поле.
Я принимаюсь расставлять фигуры по своим местам. Играл я и правда неплохо. И мне даже казалось, что смогу ее победить.
— Предпочитаешь белыми? Или черными? — улыбается. — Шучу. Я знаю, что тебе все равно.
— Ты со всеми так себя ведешь?
— Вот так в открытую?
Киваю.
— Нет.
— А почему же со мной ты…
— Потому что ты можешь помочь мне.
Ее взгляд медленно скользит вниз, перепрыгивает на мою руку, спускается к кисти и останавливается на моем запястье, прямо на браслете, подаренном Аквой.
— Ты можешь помочь мне, — повторяет она. — Иначе никак.
Она поднимает свой взгляд.
— Я — безвольное существо, — говорит уже без улыбки. — Гомункул.
— Я знаю, что такое гомункул, — киваю.
— Не сомневаюсь. И я так создана, что должна исполнять приказы того, кому принадлежу. Это обязательно игрок.
— Игрок?
— Игрок может продать меня, проиграть или подарить. Еще он может утратить на меня права после своей смерти. Так было с моим прежним владельцем. Тем, кто был до Маркуса. Сейчас я принадлежу ему, и по его же приказу являюсь женой Карлейна. Эдриан поступил также, когда сделал меня женой императора. Они оба… они… одинаковы. Маркус был иным… но сейчас… ничем от него не отличается.
Пока она говорила, одновременно с этим расставляла свои фигуры, а теперь двинула вперед ферзевую пешку. Сказать по правде, от ферзя я никогда не играл. Все мои противники всегда ходили от короля. И потому я задумался, но затем отзеркалил ее ход — тоже двинул пешку на две клетки вперед.
— Они будто встретились, да? — спрашивает Эльрикель, глядя на две пешки, встретившиеся в центре доски. — Они принадлежат двум разным мирам. Они враги. Должны сражаться друг с другом. Они невероятно близки, но… вот ирония — именно они никогда не убьют друг друга. Их убьет кто-нибудь другой, но не они. Они же… словно пара возлюбленных, которые просто стоят друг напротив друга… и смотрят. Они пойдут в бой. Но не друг с другом. Они будут убивать. И, вероятно, умрут. Но не от руки друг друга. Просто запомни это. Запомни этих двоих, Кирилл. И попомни мое слово.
Теперь она ходит второй пешкой. И подставляет ее под сруб.
— Это называется ферзевый гамбит. На твоем языке. На языке Маркуса же — гамбит королевы. Второй вариант мне нравится больше.
Я поднимаю на нее взгляд. Она тоже смотрит на меня в ответ.
— Ты хочешь, чтобы я отдал тебе браслет?
Она отрицательно качает головой.
— Мне не нужны три желания, — говорит она. — Всего одно. И ты мог бы сам загадать его.
— И… что я должен загадать? — после небольшой паузы спрашиваю я.
Глава 17. План «Б»
У Бруно сегодня был выходной. Единственный в неделю. Тот самый день, когда с раннего утра не нужно бежать в кузницу, а можно налить себе кружку крепкого чая и выйти на балкон своего двухэтажного дома.
Он старался быть максимально тихим, так как его девчонки всё еще спали — и дочурки, и Эбби, животик которой уже округлился настолько, что невооруженным глазом было видно — роды не за горами. Кара сказала, что на этот раз родится мальчик.
С тех пор, как он узнал это, сон стал не таким крепким, каким был последние годы.
Мальчик…
Что ему будет рассказывать мать? И все окружающие? Как его отец зассал?