– Вы сбежали через окно?
– Пришлось. Дверь была заперта.
Фокс хмыкнул:
– Вы разве не слышали о своем праве на телефонный звонок?
– Телефон был мне нужен только затем, чтобы спросить, на месте ли вы. Кроме вас, помочь дяде некому. Мне нужно было убедить вас заняться этим делом, и я боялась, что разговора по телефону окажется мало. Видите ли, денег у меня нет, да и у дяди тоже негусто. Наверное, я могла бы наскрести долларов сто и одолжить еще…
– О чем вы умолчали?
– Умолчала? – сдвинула брови Нэнси. – Вы насчет денег?
– Я насчет фактов. О чем вы умолчали?
– Как, ну… Ни о чем. Честно, я все вам рассказала, ничего не тая. Я ведь упомянула об угнанной машине?
– Не про машину. Про убийство. Про случившееся прошлой ночью и про события, которые к этому привели. Каких деталей не хватает в вашем рассказе?
– Все детали на месте. – Губы девушки вновь дрогнули, тщетно пытаясь изобразить улыбку. – Понимаете, почему я просто обязана была приехать сама, а не обойтись звонком? Сейчас мы смотрим друг другу в лицо, и вам ни за что не поверить, будто я способна на бесстыдную ложь. Разве вы… Умоляю вас! Это моя вина… Во всем, что случилось, виновата только я сама…
– Прошу прощения, – произнес Фокс, поднялся и оставил девушку наедине с так и не высказанной мольбой.
За сетчатой дверью был просторный холл с вощеным паркетом, лестницей наверх, довольно безвкусными песочно-коричневыми обоями в золотую полоску и шестью дверями, четыре из которых были открыты, а за другими прятались стенные шкафы. В комнате слева, очень большой и битком набитой книгами, стульями, охотничьими ружьями, теннисными ракетками, горшками с геранью, гитарами, биноклями, попугаями и всем таким прочим, Фокс задержался, чтобы положить ладонь на плечо мужчине со следами пчелиных укусов, который со стаканом виски в руке наблюдал за тем, как парень с грубоватыми чертами лица азартно преследует муху, щелкая мухобойкой.
– Содой прижигал? – осведомился Фокс.
– Нет, я…
– Нанеси на укусы раствор соды.
Миновав смежную комнату, где за столом смогли бы с удобством разместиться два десятка гостей, Фокс оказался в кухне – большой, чистой, жарко натопленной и напоенной аппетитными ароматами. Миссис Тримбл ему удалось перехватить на пути от плиты к мойке.
– Ну, дорогая моя, как идут дела?
Мужчина, моющий в раковине красный редис, громко фыркнул:
– Рад слышать, что она хоть кому-то дорога.
– Даже не сомневаюсь, Билл. Ты всего-навсего женат на ней, и я волен обожать ее сколько мне угодно. Я уезжаю по делу.
Миссис Тримбл вонзила в Фокса свирепый взгляд:
– К обеду вернетесь?
– Постараюсь.
– Не вернетесь. Ну и голодайте…
Фокс вышел на крыльцо черного хода и, высунув голову из-за розового куста, стал свидетелем тому, как Дэн Пейви протирает замшей капот черного кабриолета.
– Дэн! Все в порядке?
Дэн тяжело протопал к нему, что показалось довольно долгой прогулкой для такого короткого ответа:
– В полнейшем.
– Ты оставил машину на дальнем склоне холма?
– Точно.
– Убери инструменты и надень пиджак. Мы отправляемся в Уайт-Плейнс и, может, поездим немного по округе. Срочные дела.
– Не лучше ли будет взять универсал, и…
– Нет.
– Как скажете.
Дэн повернулся к нему спиной, помахивая куском замши, но вдруг снова развернулся к Фоксу и застыл в смущении.
– В чем дело? – спросил Фокс.
– Так, пустяк. Просто вспомнилось кое-что. Я про тот раз, когда красотка Беннетт приехала сюда, надеясь убедить вас помочь ей, но после разговора мы посадили ее в машину и отвезли в Нью-Йорк, чтобы сдать полицейским как отравительницу собственного мужа.
– Все было совсем иначе, – покачал головой Фокс. – Ты что-то путаешь. В любом случае сейчас речь о другом. Мисс Грант никого не травила.
– А Торпа не отравили, в него стреляли. Если верить газетам.
– Она и не стреляла ни в кого. Согласен?
– Пожалуй.
– Отлично! Если передумаю, сразу дам тебе знать.
На том и расстались. Вновь оказавшись в доме, Фокс направился наверх, в большую угловую комнату, где, помимо обычной для спальни мебели, имелись письменный стол, сейф до потолка высотой и шкафы с картотекой. Девять минут спустя, вымыв лицо и руки, почистив ногти, причесавшись и сменив рубашку, галстук и костюм, Фокс сбежал по ступеням вниз и вышел на парадное крыльцо, чтобы объявить Нэнси Грант:
– Вставайте, нам пора ехать.
Рослого грузного мужчину в синем костюме и черных ботинках, который сидел, откинувшись на спинку стула, упертого в стену, звали Бен Кук. Он был шефом полиции Уайт-Плейнса. За большим столом, в сшитом на заказ сером летнем костюме из камвольной ткани, с прилизанными волосами и цепким взглядом, устроился Ф. Л. Дервин, окружной прокурор Уэстчестера. Молодой человек в белом смокинге и черных брюках, с взъерошенными волосами и налитыми кровью глазами был Джеффри Торп, а безупречно одетая и ухоженная молодая женщина по имени Миранда, чьи опущенные веки придавали ее лицу несколько сонный вид, приходилась Джеффри родной сестрой.