Рядом стоящая свеча затрепетала и погасла, и монархиня непроизвольно вскрикнула.
— Не беспокойтесь, Ваше Величество. Это всего лишь сквозняк, который загасил пламя, — и Уитгифт быстро зажег фитиль от ближайшей свечи.
— Когда я обращалась к войскам в Тилбери, я говорила, что у меня сердце короля. Вряд ли они знали, что я боюсь темноты и меня часто мучают кошмары и бессонница. Вы знаете, почему я так и не вышла замуж? — вдруг спросила она.
Епископ подумал, что бы ответить на этот вопрос. У него не было намерения обидеть королеву.
— Полагаю, что у вас не было желания иметь рядом мужчину, который правил бы вами и страной.
— Это правда, но я также и боялась…
— Чего, Ваше Величество?
— Родить. О, я не говорю о боли, я бы ее перенесла. Но это так… непредсказуемо. Все может пойти по-другому. Посмотрите на Марию. Дважды она думала, что беременна, но обнаруживалось совсем иное. Ее мать, королева Екатерина, шесть раз находилась в положении и родила всего одну дочь. У моей матери были два выкидыша. Две мои мачехи, королева Джейн, мать Эдварда, и королева Катерина, вдова, погибли в результате родов.
— Зачем в такое время вы беспокоитесь об этих вещах? Вы на троне более сорока лет. Может, у вас и нет наследника, но никто не станет отрицать, что вы достойно служили стране.
— Темнота и роды лишь два страха, которые приютило мое сердце, и ничто не преследует меня днем и ночью, когда вижу, как собственный конец приближается все ближе и ближе!
— Вы боитесь, что отец порвал с католической церковью и ваше отлучение обернется преисподней?
Злобный смех Елизаветы не имел и намека на удивление.
— Нет ничего благороднее, чем это.
— Тогда что, моя королева? Что заставляет вас так страдать?
— Я не могу спать из-за кошмаров, которые посещают меня. Когда закрываю глаза, вижу его.
— Кого? Отца, графа Лестера, папу?
— Я не знаю его имени, у него нет лица, — пояснила Елизавета. — Он высокий, огромный, грубый мужчина, одет в черное и черную маску на лице. Темные глаза, в которых нет никаких эмоций, угрожающе смотрят сквозь маску, он не говорит ни слова, но я чувствую, что знает, когда я склонюсь и положу голову на плаху.
— Вы говорите о палаче?
— Да.
— Но вы же королева Англии. Он не может поднять на вас руку.
— Мать тоже была королевой, но корона не спасла ее.
— Там другое дело, ваш отец был правящим монархом. Он приговорил ее к казни. А вы самодержица. Никто не посмеет осуждать вас.
Казалось, что Елизавета не слышит епископа. Выражение ужаса исказило ее лицо так, будто она видит фантома.
— Как много обезглавленных жертв из-за этой жестокой казни. Их руки тянутся ко мне. Возможно, они ждут мою голову, — закричала она, и ее хрупкие старческие ладони сдавили шею.
— Это всего лишь воображение, Ваше Величество, — убеждал ее Уитгифт. — Здесь только вы и я.
— Моя мать была не единственной из рода Болейн, чья голова пала, но и ее брата Джорджа, его жены Джейн Болейн, леди Рочфорд. Так много казней, так много пролито крови, так много отрубленных голов!
Елизавета замолчала, и тело слегка опустилось, будто его покидали силы.
— Ваше Величество желает, чтобы я ушел и вы смогли отдохнуть?
— Для меня нет отдыха.
Это был голос поражения, лишенный всякой надежды.
— Когда умирал мой брат Эдвард, то своей преемницей он объявил Джейн Грей. Она была королевой всего девять дней, прежде чем Мария сместила ее, а позднее приговорила ее и мужа, Гилфорда Дадли, к смертной казни.
— Какое отношение имеют к вам все эти смерти, Ваше Величество? — спросил Уитгифт, все больше убеждаясь в болезненных блужданиях королевы.
— Безголовые призраки несчастной четы преследуют меня, как и дух королевы Екатерины Говард, еще одной жены отца, приговоренной к обезглавливанию, как и сэра Томаса Мора, Томаса Кромвеля и Маргарет Поул, графини Солсбери, безобидной старухи, чья вина состояла лишь в том, что была рождена в семье Плантагенетов. Все сопровождалось и казнями других, чьих имен я не знаю или не могу вспомнить.
— Но кровь на руках вашего отца, а не ваших.